— Одна рабыня — один золотой, ребенок — серебряная монета!
Я быстро пересчитала всех, прикидывая сумму, а муж внезапно разозлился.
— Да ты в уме ли? Рожавших рабынь за золотой и детей за серебряный?!
— Ваше величество хотя бы вернуть траты, едят же много! — попытался разжалобить Бастиана торговец.
— Уверен в стоимости? Дорогая, идем дальше! — подхватил меня муж под локоть, собираясь уводить.
— Золотой за рабыню с ребенком, отдельно дети, серебряная за двух! — спохватился продавец.
— Серебряная монета за трех детей! Неизвестно, выживут ли они! — фыркнул муж недовольно.
— По рукам! — внезапно продавец изменил скорбную мину на довольную. Значит, можно было еще поторговаться.
Пересчитав детей и женщин и кинув продавцу мешочек с деньгами, муж получил на рабов расписку, и тут же один из охранников забрал покупку и увел их. Купив еще три десятка женщин и детей, мы ушли домой. Только тогда муж расслабился…
— Я же сказала! — пожурила я.
— Я знаю, но боялся неожиданностей от самих торговцев. Ты пойдешь в дом для воспитанников?
— Позже, магини сами отберут одаренных детей из сирот. С матерями их разлучать нельзя, но взрослым делать там нечего. Рада поможет переправить их в наш мир, она мне прислала записку, что придумала с магами отца дверь как постоянный вход.
— И это радует! — он подхватил меня за талию и закружил по комнате.
— Я хочу побыть вдвоем, вернее, втроем, с Наумом, навестить маму и брата, — посмотрела на мужа, едва он остановился и просто прижал к себе.
— Ты наконец-то решилась его принять? — удивился он. Ведь я до сих пор не решилась на это, хотя хотела, но стыдливость не давала мне разгона для такого смелого шага.
— Не знаю, — я нерешительно пожала плечами и спряталась на плече у мужа.
— Разберешься обязательно! Не переживай! Давай, пойдем в твой мир! Мы действительно много дел сделали за это время, почти не уделяя себе времени, так что я за, — он потянул меня к выходу.
Там, на той стороне, я первым делом ушла подержать на руках младшего брата. Он был единственным представителем расы трехликих на земле. Мне было, конечно же, интересно наблюдать за ним, он еще не мог в силу возраста определиться, какой лик его будет постоянным. Поэтому менял их по мере своих эмоций, а так, по сути, был обычным младенцем. Назвали его при рождении Тихомир, а при посвящении древним богам — Ратибор. Это имя тайное, его знают только мать и сам ребенок, и я как королева болот.
— Привет, братик, — я покачала люльку, подвешенную к потолку, в которой кряхтел малыш.
Он скривился, собираясь плакать, я аккуратно вытащила его из люльки и начала покачивать на руках. Мама сидела в кресле качалке и что-то шила. Посмотрев на меня, она спросила:
— Долго тянуть с Наумом будешь?
— Не знаю, мама, — пожала я плечами и уложила притихшего брата обратно в люльку, начиная покачивать ее.
— Дело твое…
Да я знаю, что мое… Вздохнув, ушла к себе.
С Наумом было хорошо, он никогда не переступал границ, просто был рядом на этой стороне мира. С каждым визитом я нуждалась в нем все больше и больше. В его взгляде, наших разговорах и даже объятиях, которые не имели какого-то подтекста. Его слова всегда были мне поддержкой, и он же всегда был на моей стороне. Если Бастиан был всегда острожным и долго думал, Наум же решал все быстро и в мою пользу.
Все никак не решаюсь принять Наума, но постоянно мечтаю об этом. Представляя, как я подхожу к нему и беру за руку, целую и веду в спальню. На этом моменте меня накрывает волна стыда, и я обрываю мечты. Ведь там нас ждет Бастиан.
Вернувшись в дом, я увидела, как Бастиан хитро перемигнулся с Наумом, и когда тот, попрощавшись, ушел, поцеловал меня и сказал:
— Я приготовил сюрприз, — взял за руку и повел наверх, в спальню.
Он привел меня в ванную, которую мы недавно сделали такой же, как в замке, большой и вместительной, где можно без проблем расположиться втроем. Муж быстро раздел меня, помогая сесть в полную воды и пены чашу. Скинув одежду, опустился рядом, беря в руки мягкую мочалку. Взяв мыло, Бастиан взбил пену и начал меня мыть. Под его руками я начала расслабляться, ведь день сегодня был очень тяжелым. Откинув голову на сложенное на бортике полотенце, я прикрыла глаза, полностью отдаваясь в руки мужа. Мне показалась, что я даже задремала, настолько было хорошо, пока мочалку не сменили ладони, которые теперь гладили тело. Бастиан внезапно прекратил, а я посмотрела на него с ожиданием, очень хотелось продолжения. Ведь муж открывал для меня все новые грани наших отношений, и почти каждая ночь для меня была откровением.
Он вышел из воды и потянул меня за собой, одним движением рук высушивая нас. Взял ароматного масла, щедро плеснул на руки себе и начал растирать его по моему телу. Из красивой коробочки, что стояла на столике, было взято что-то прозрачное и очень нежное. Я с удивлением смотрела на трусики, которые фактически ничего не прятали. Муж поднял одну мою ногу, вторую, аккуратно надевая белье. Следом был взят бюстгальтер, который вообще ничего не скрывал, скорее, придавал форму моей груди и служил украшением.
Я с удивлением смотрела на свое тело. Как может украсить и подчеркнуть все достоинства несколько кусочков ткани! Даже несмотря на полноту форм… Бастиан на этом не закончил и достал из коробочки чулки. Я восхищенно выдохнула, смотря на них… Шустрые руки мужа быстро справились с ними, завязывая красивое кружево на бедре. Он отодвинулся за мою спину, одевая халат и накидывая мне на плечи шелковое кимоно. Я с разочарованием проводила взглядом свое отражение в зеркале.
— Последний штрих… — шепнул мне муж на ушко, надевая на глаза маску из кружева, но совсем не прозрачную…
Взяв за плечи, он направил меня в спальню. Нежно целуя шею, ушки, слегка проминает пальцами плечи. Его руки, потихоньку лаская спину, опускаются на талию, чуть сжимая ее пальцами. Продолжая расслаблять мое по-прежнему напряженное тело, его ладони скользнули вниз и неожиданно слегка сжали полушария бедер.
Тело начинает расслабляться, из души уходит смятение и стыд, полностью отдаюсь ощущениям и чувствам. Бастиан неожиданно слегка прикусывает шею, а затем целует место укуса. Меня бросает в дрожь, я громко сглатываю, и ноги начинают подкашиваться. Ладони мужа медленно поднялись к полушариям груди, обведя их, но почти не касаясь, и заскользили вниз, доходя до кромки крошечных трусиков. Его пальцы слегка ныряют в них пальцами и нежно касается складочек, не раскрывая их. Тело моментально покрылось мурашками, дыхание сбилось, и я облизнула пересохшие губы. Невольный стон все же вырвался у меня, раздавшись эхом в комнате.
Я испуганно закусила губу, боясь снова застонать и спугнуть все, что сейчас со мной происходило. Сердце учащенно забилось в предвкушении дальнейшего, ткань трусиков намокла. Мы почти дошли до середины комнаты и остановились. Бастиан начал медленно стягивать с меня трусики, поглаживая бедра. Мне же хотелось, чтобы мы продолжили.
