холодом. Некоторые рассказывали, что чувствовали, как ветер их обволакивает и конечно покрывались потом. Даже Бонвир, которому годков чуть меньше самого мира, помнил, как получал судьбу и что его основной судьбой был не повешенный или башня, а влюбленные. Потом правда пришлось выслушивать историю его любви.
Мы все вместе долго обсуждали, что будет, если мой сон правда и первый мне должен выпасть триумфатор отшельника. Кто-то, от кого-то слышал, про серый, белый, зеленый цвет, а перечисляя звуки, они забывали с чего начинали. На счёт шута так вообще никто ничего не знал.
Поэтому, когда я слегка приподнял карту, то вообще ничего не понял. Пришлось даже развернуться, чтобы понять, кто осмелился в этом зале, настолько по сумасшедшему смеяться. Моему удивлению не было предела, когда я обернулся в зал, а все сидели с нервозными лицами и молчали. Смех, разносился по всюду. Заливающийся смех, свихнувшегося сумасшедшего заставлял меня ошарашено смотреть по сторонам, чтобы понять, кто смеется. Но чье бы лицо не попадалось мне на глаза, оно не подавало признаков издевательского смеха. Я вновь посмотрел на карту, которая была у меня в руках, я её так и не перевернул. Заметив, что свечения от неё никакого не было, мне мгновенно пришла идея безопасного отхода из города. Взглянув на Мариану, я заметил, что она начала подавать признаки отвращения, от того, что ритуал, кажется, проходил не по плану.
— Что-то не так? – спросил я, слегка напряжённо.
— Прошу прощения, предрасположенный Ди, но видимо колода не позволила вам стать судьбоносным. Осведомляющего сияния не произошло, а звуков или чувств, я как проводящая ритуал не почувствовала, – она чуть помедлила и произнесла спокойное, — Мне жаль.
Я застыл в положении и не отпуская карту, начал рассуждать о случившимся. Именно тогда, мне впервые ответил мой потусторонний голос. Он казался эхом из колодца, приглушённым, одновременно звонким и глухим:
«– Странно, я же слышал смех, неужели больше никто его не слышал?
— Нет, его больше никто не слышал!
— Что? Кто это? Как это?
— Прекрати паниковать, молчи и не нервничай! Если ты не забыл, то толпа сзади тебя, настроена агрессивно по отношению к тебе, а раз тут нет ни одного имперского стражника, значит у них есть на это прямое разрешение, понимаешь?
— Ты можешь говорить по медленнее?
— Ты сейчас стоишь по среди здания совета, уткнувшись в белую колоду, как дурак, попроси её забрать, как утешительный приз, это твоя настоящая колода, хотя если не прокатит, сделай, что угодно, но забери хотя бы меня.
— Тебя? Кто ты?
— Меня, я у тебя в руке, бестолочь!»
Я держал в руках карту, белой рубашкой верх, но уже понимал, кто за ней скрывался. Положив карту обратно, я начал плакать, потом рыдать, а потом припав на трибуну совершил давно выученный фокус: схватив губами верхнюю карту, я послал её себе под рубаху и за одно скинул на пол, до сих пор вращающееся колесо Марианины.
— Прошу! Умоляю, может быть ещё раз? Что я сделал не так? Я не хочу в армию! Хочу быть судьбоносным!
Подошли двое крепких мужчин и приподняли меня за руки, отдаляя от трибуны. Марианина смотрела на меня с жалостью, стараясь сохранять спокойствие и дружеским голосом произнесла, — Всё будет хорошо, Ди и подобное бывает в наших жизнях, такова судьба, такова твоя новая роль.
— Прошу, ваша доброта и снисходительность, должна меня понять, я так мечтал об этом, позвольте хотя бы на память забрать её? — думаю Тисон оценит мою актёрскую игру.
Я заметил её пренебрежение ко мне, видимо она неуважительно относилась к тем, кто не становился судьбоносным. Она взглянула на мою колоду, подняла верхнюю карту и положив её обратно, уходя небрежно махнула рукой, позволяя мне забрать колоду. Я посмотрел на мужчин, что крепко держали меня за руки и произнёс, — Я сам уйду, вон там сидит мой куратор, она проводит меня на регистрацию, позвольте лишь забрать её и я больше не доставлю проблем.
Это сработало, они отпустили меня, а я смог подойти и забрать колоду под их пристальные взгляды. Ловким движением я отделил верхние две карты от основной колоды и сунул их в разные кармашки на поясе. Спускаясь с трибун, я заметил, как смеясь в лицо Злату, прошёл командир бандитов и вышел из зала. Все мои дорогие друзья сидели опечаленные. Достав из-под рубахи карту, чтобы сунуть её в колоду, я вновь услышал голос:«– Ха–ха, парень, а у тебя потрясающий актёрский талант, браво!»– он сразу же утих, стоило переложить карту в кармашек. Взяв всю колоду в руку, я первым делом вытащил все семерки и передавал их Ребекки, — Отрекаюсь от этих карт и передаю.
Все смотрели на меня с грустью! Они старались пожалеть меня, ведь они думали, что я до сих пор считаю себя судьбоносным. Ребекка с легкой улыбкой взяла карты, чтобы поддержать меня, — Спасибо, Ди, я принимаю их, – но, как только она к ним притронулась, белая рубашка начала превращаться в цвет её рубашки, становясь частью её колоды. Это заметили все и перестав, что-либо понимать, хотели в один голос, заголосить, но я их резко прервал жестами и громко заговорил на весь зал, – Жалко, что так получилось! Но благо теперь от меня отстанут, а я видимо пойду служить!
Ребекка засмеялась. Самая первая, поняв суть произошедшего, а за ней последовали остальные. Общим решением было принято обдумать и обсудить всё избегая лишних ушей. Мы вышли и поспешили к стойлам, никто ничего не говорил до этого момента, лишь Злат о чём-то шептался с Тисоном. Стараясь выглядеть угрюмыми, мы прошли не сколько площадей, пару привалов наёмников и добрались до места, где оставили лошадей, поблагодарив конюха. Сев на лошадей
