— Каждая женщина хочет того же, но между тем вы покупаете женщин и их тела, — парировала я. Кажется, кто-то щедро отсыпал мне смелости, и Трусливый Лев превратился в тигра.
— Справедливо. — Теперь Константин смотрел с заметным уважением, так глубоко, что по спине прошлись мурашки. Мой план — дать понять, чего от меня ждать не стоит, но кажется, ещё немного, и он начнёт восхищаться мною, а это как раз в план не входило.
— Вы ведь бизнесмен, — продолжила я, делая новый глоток. — Знаете, что всё продаётся и покупается, кроме искренности.
— Но ты сейчас максимально искренна.
— Потому что это отвечает моим интересам. Мне нет причин вас обманывать.
— Знаешь, — его ладонь легла на моё колено, и я едва не поёжилась. С силой заставила улыбку остаться на лице. Константин подался вперёд, обдавая тёплым дыханием губы: — Я очень давно не встречал таких женщин.
— Я бы сказала: и больше не встретите, но я не настолько самоуверенна, — прошептала, не сводя с него глаз. Его взгляд упал на мой приоткрытый рот, длинные пальцы перехватили ножку бокала и забрали у меня. С тихим звоном он опустился на стол, а в следующее мгновение я оказалась на спине, вжатая в диван его длинным, тяжелым телом.
— Ты не самоуверенна, — проговорил он. Оттянув нижнюю губу своими, слегка прикусил и выпустил. С силой сжал грудь, стиснул ягодицу в широкой ладони. — Никогда не любил дерзких. Тем интереснее будет тебя укротить.
Двадцать восьмая главаОн действовал нахраписто, даже слишком. Порывисто задрал платье, буквально вытряхнул меня из него, и уставился голодным зверем. Я потянулась было к нему, чтобы расстегнуть рубашку, но Константин не позволил: перехватил запястья и придавил к дивану над головой. Свободной рукой жадно прошёлся по телу, и вдруг коротким рывком сдёрнул кружевную полоску с груди. Я коротко вскрикнула, когда его рот накрыл сосок, а зубы сомкнулись на нём. Яркая вспышка боли прошила тело. Вспомнились слова Вадима о предпочтениях нового хозяина, и вся самоуверенность во мне растворилась.
Глаза Константина полыхали глубоким, как бездна, чёрным, упавшие на лоб чёрные пряди отбрасывали длинные тени. Тяжело дыша, он отпустил меня и начал торопливо раздевать, дёргая завязки. Стянув боди, он снова обхватил запястья и связал их кружевом. Это произошло так быстро, что я даже не успела осознать, как оказалась обнажённая и связанная перед ним.
— У нас будет достаточно времени, чтобы заняться твоим воспитанием, — низким голосом произнёс он, пожирая глазами. Резко развёл мои ноги, сел между и опустил глаза на промежность. Невольно тело покрылось мурашками: мне стало страшно. Только бы не показать этого, только бы сохранить рассудок и не начать умолять отпустить! Всё во мне кричало, вопило даже, мечтая вырваться и сбежать, но я зашла слишком далеко, сама начала эту игру, придётся играть по правилам и выдержать до конца.
Я ненадолго прикрыла глаза, когда его ладони легли на бёдра и грубо смяли кожу. Потом поднялись выше, сжали живот и легли на груди. Он ущипнул соски, оттянул их и вдруг ударил ладонью по груди. Не сильно, неожиданно. Глаза распахнулись. Я встретилась с ним взглядом. От нарастающей паники сердце билось в три раза быстрее, дыхание стало резким, порывистым, ещё немного, и начну задыхаться. Надо успокоиться. Хоть как-нибудь успокоиться и взять себя в руки.
— Ты можешь строить из себя гордую и независимую сколько угодно, — пальцы снова сомкнулись на сосках, я невольно застонала — от жесткого обращения они стали слишком чувствительными. — Но здесь главным буду только я, поняла? — Новый удар застал врасплох. — Будешь назвать меня «хозяин» и послушно выполнять всё, что я скажу. Поняла?
— Да, — шепнула я. Голос совершенно не слушался, ещё немного, и начнётся истерика. Константин свёл брови, и я поспешно добавила: — Да, хозяин.
Довольно кивнув, он потянулся к ремню, медленно вытащил его, но, к моему облегчению, бросил на пол. Расстегнул ширинку, достал член, обхватив ладонью, словно хотел с гордостью его продемонстрировать. Меньше, чем у Макса, средних размеров, но достаточно крепкий.
— Нравится? — самодовольно спросил Константин.
«Видела и получше», — мелькнуло в голове. Всё же мужчины одинаковые, носятся со своим хозяйством, будто это единственная вещь, которая даёт право распоряжаться чужими жизнями.
— Очень нравится, хозяин, — прошептала я, гася улыбку. На миг стало легче дышать, я даже попыталась расслабиться, правда, вышло не очень. Возбуждения до сих пор не чувствовала, внутри было сухо, а это очень плохо. Если он заметит… Константин поднялся, снял штаны, рубашку, давая рассмотреть подтянутое смуглое тело. Неплохо, хотя на животе уже обозначился едва заметный жирок. Видно, что зал Константин посещает, но далеко не каждый день.
— Хочешь попробовать? — хрипло спросил он, подходя ко мне и хватая за волосы. Его член колыхнулся у моего лица, я скосила на него глаза, оценивая вблизи, послушно облизнулась и открыла рот. Вытянулась было на диване, но Константин моментально шлёпнул по груди, резко окрикнув:
— Я не разрешал сводить ноги вместе!
Пришлось послушно развести их в стороны. Он задвинул резко, сразу до основания, и начал грубо двигаться, насаживая мою голову на свой член. Рот наполнился слюной, чавкающие звуки наполнили пространство. Подумалось: лучше бы так мокро сейчас было внизу. Вытащив, Константин начал водить головкой по губам, довольно улыбаясь. Волна ненависти вспыхнула так остро, что я почти испытала от неё наслаждение: как он, наверное, наслаждается моим видом сейчас! Ещё недавно дерзила, а сейчас покорно сосёт, принимая до конца. Я представила, как связываю его и Вадима, и ставлю на колени. Как хлещу их ремнём, а они просят пощады. А потом… Лёгкое возбуждение сжалось внизу живота: потом я представила, как их насилуют, снова и снова, грубо, безжалостно. А они рыдают и просят пощады.
— Смотри на меня, — вернул к реальности властный голос. Не заметила, когда успела закрыть глаза. Его член блестел от моей слюны, мои губы уже успели онеметь, в горле слегка саднило. Отпустив волосы, Константин в последний раз шлёпнул головкой по губам и сел между широко разведённых ног. Обхватил член, и я сжалась: сейчас будет больно. Но он меня удивил: начал водить головкой по промежности, размазывая слюну. От неторопливого трения внизу живота начало разгораться слабое тепло, я приказала себе сосредоточиться на нём, позволить разрастись.
— Я буду брать тебя когда захочу, где захочу и как захочу, — растягивая слова и продолжая ласкать мои губы, сказал Константин. — Если скажу сосать, будешь сосать, даже если мы сидим в ресторане с моими партнёрами. Будешь залезать под стол и работать ртом.
Он замолчал, ожидая ответа, пришлось послушно выдохнуть:
— Да, хозяин.
— Если скажу: раздвинь ноги, раздвинешь, неважно, где именно я захочу.
— Да, хозяин.
— Твоя задница всегда должна быть готова для меня.
