Сначала в обитой дерматином металлической двери потемнел глазок, потом защелкали замки. На пороге стоял Севрюга — гладкий, потолстевший и полысевший.
— Должок свой еще не забыл? — спросил Рощин вместо приветствия, оглядывая квартиру, обставленную новой мебелью. Он задержал взгляд на молоденькой девушке, выглянувшей из соседней комнаты. Та засмущалась, прикрыла дверь.
— Миш, ты меня, в натуре, за кого принимаешь? — обиделся хозяин, беспокойно оглянувшись.
— Это кто ж такая? — Рощин кивнул в сторону прикрывшейся двери. — Что-то не припомню… У тебя ж раньше постарше марухи были. Все больше с площади трех вокзалов. А эта? На фотомодельный бизнес перешел?
— Да какой там! У меня в палатке работает, с Украины только недавно…
— Забурел, а? — покрутил головой Рощин. — Торговлей занялся, надо же… Никак, в завязке? Под амнистию с чистой совестью?
— Да вот, пора, думаю, решил легализоваться. С твоей, Миша, помощью… — неохотно сообщил Севрюга.
— Так, может, познакомишь? — Рощин кивнул на дверь. — Пусть посидит с нами. Принесет чего выпить, потом поговорим. Серьезный разговор к тебе будет…
— Настя, — позвал Севрюга. — Выйди, чего спряталась… Вот, знакомься, это Миша, мой лучший друг…
Настя, выйдя из комнаты, несмело, опустив глаза и покраснев, протянула ладошку. Рощин взял ее не сразу, потом долго не отпускал, глядя на девушку.
— Ну-ка собери нам на кухне… — сказал Севрюга после томительной паузы.
— Как всегда, поближе к холодильнику держится… — сказал Насте капитан Рощин и шутливо толкнул хозяина в круглый, как арбуз, животик.
Они зашли на кухню, закурили в форточку…
— Торговлишка к тебе не от тех азеров перешла? — сощурился Рощин. — По наследству…
Севрюга, которого на самом деле звали Сева, Севастьян Корягин, беспокойно оглянулся на дверь.
— Может, они завещание на тебя написали? — не унимался Рощин. — Лежа в морге? Или на мусульманском кладбище?
— Миша, кончай, — негромко попросил Севрюга, когда они присели возле столика. — Ближе к телу… Ты же знаешь меня. Про должок я не забыл, но вот чем отдавать, ты еще не сказал.
— Ну не свободой же… — протянул Рощин. — Свободу никому нельзя отдавать. Даже мне.
Он замолчал, поскольку в кухню вошла Настя и, опустив глаза, стала накрывать на стол. Богатая расписная скатерть, столовое серебро, фарфоровая посуда, отметил про себя Рощин.
— …Разве что натурой, — глубокомысленно произнес капитан, открыто разглядывая девушку.
Они ужинали втроем, Рощин говорил тосты, рассказывал анекдоты и истории, с каждым разом, с каждой рюмкой все фривольнее, и Настя смеялась и краснела, отводила взгляд… Севрюга сначала тоже посмеивался, потом курил в форточку, мрачнел, и Настя в эти минуты исподлобья смотрела на гостя, уже не отводя взгляда. Со временем из нее может получиться классная телка, подумал Михаил, положив под столом руку между ее гладких, твердых колен… И почувствовал, как сначала они чуть раздвинулись, а потом снова свелись вместе, когда Севрюга обернулся.
Теперь Настя уже не краснела. А так и сидела с румяным лицом и проясневшими глазами от выпитой водки и возбуждения от нескрываемого внимания гостя.
Наконец Рощин с Севрюгой перешли в большую комнату, сели в кресла, какое-то время смотрели телевизор, пока Настя убирала со стола и мыла посуду.
— Не знаю, Миша, с чем ты пришел… — глухо сказал Севрюга, не глядя на гостя. — За долгом или еще за чем. Но теперь ты, вижу, передумал, да? На мою бабу глаз положил? Типа, в качестве долга ее хочешь трахнуть… — Он кивнул в сторону кухни, откуда доносился шум воды. — Может, как-то по-другому решим? Оставь ее при мне. У тебя таких всегда полно было… А я отработаю или выплачу, как скажешь…
Рощин ответил не сразу, а некоторое время смотрел на хозяина квартиры, сощурясь и будто прикидывая, что с него можно получить.
— Есть, пожалуй, один вариант, — соизволил он наконец произнести. — Если сделаешь одно дело, оставишь девку при себе. И ты мне ничего не должен. Но дело, предупреждаю сразу, мокрое. А ты, никак, в завязке, верно?
— А точно больше не буду тебе должен? — заворочался в кресле, засопел Севрюга. — Типа, расписку можешь дать?
— Может, еще к нотариусу сходим? Ушам своим не веришь? Моего слова достаточно, ты понял? А ее оставишь при себе, если только другие не уведут…
— Что хоть за клиент? — угрюмо поинтересовался Севастьян после паузы. — Я его знаю?
— Ты ее не знаешь, — серьезно сказал Рощин и протянул ему фотографию Екатерины Сивцовой. — Это пожилая баба.
Корягин некоторое время молча ее разглядывал.
— Вот эту? Чем же эта бабка могла тебе насолить? — спросил он, одновременно испытывая недоверие и облегчение. — Ей уж на пенсию пора…
— Главный свидетель, — ответил Рощин, не обращая внимания на то, что шум воды на кухне затих и послышались легкие шаги Насти. — Настучала. А твоя — не настучит?
Когда она вошла, Михаил живо повернулся в ее сторону.
— Это кто? — Она ловко выхватила фотографию из рук своего хозяина.
— Насть, пойди посмотри видик, что ли… — посоветовал ей Севрюга, вырвав снимок. — Кто, кто… Баба в пальто, не видишь? Нам бы еще поговорить надо. Кофейку сделай…
— Так вы, Миша, старухами интересуетесь? Никогда бы не подумала… — Она обидчиво поджала губу, глянув на гостя, крутанула аппетитным, туго обтянутым задом, вышла, слегка хлопнув дверью.
— И не стой там за дверью, не подслушивай! — крикнул Корягин. — Ты меня знаешь, не люблю я этого.
Рощин даже не взглянул ей вслед — Севрюга проследил это краем глаза.
— С кем эта бабка живет? — спросил «должник». — С дедом?
— Одна, — ответил капитан. — Прописана с сыном. В однокомнатной квартире. Сын после армии, нигде не работает, живет у какой-то марухи, в другом районе.
— Ну дак проще простого… — недоверчиво хмыкнул Севрюга. — Тут паре пацанов делать нечего… Чем хоть она хоть тебе насолила? Ладно, это твои дела. Дай адресок, и…
— Не спеши. Ее надо замочить завтра же утром, до десяти часов. Желательно, чтоб это выглядело как несчастный случай. Вроде электричка сошла с рельс, понял?
— Типа, крушение электрички организовать? — Севастьян вытер вспотевший лоб. — До завтрашнего утра?
— Это мы отдельно с тобой подумаем, — кивнул «благодетель». — Успеем. Еще ночь впереди, чтоб все подготовить… То есть для достоверности хорошо бы с ней вместе окочурились еще несколько человек. И тогда, Сева, я не то что твой долг спишу, но еще тебе приплачу. Это мое условие. Пять штук зелеными, ты понял? И ты прав, лучше всего здесь справятся твои пацаны. Есть у тебя такие?
— Найдутся… — пробурчал Севрюга. — Только свистни.
