вздыхая то и дело.
Вдруг услышал он тихий шорох за спиной. Обернулся, хотя уже и сам понял, кто это.
— Чего ты там расшумелся? Аж все девки переполошились. — Дарилина села рядом.
Арефей отвернул от неё лицо своё недовольное, не хватало ещё и с ней совсем разругаться.
— Дурачок ты какой, — прошептала она совсем близко к его уху и положила голову ему на плечо.
Арефей даже вздрогнул чуть. Повернулся к ней. Она смотрела на него, серьёзные глаза у неё были, словно о чём-то тяжёлом думала. И вдруг улыбнулась. Арефей улыбнулся в ответ.
Глава XVII. Нестерпимое желание
Когда на следующий день Арефей пришёл мириться с Рафнтуом, тот многое ему высказал, последними словами назвал, виноватым в куче бед сделал. А Арефей только кивал в ответ, угукал, извинялся. Рафнут на глазах остывал. Выплеснул из себя всё, что кипело, да ничего в итоге и не осталось. Потом они вдвоём вообще просто так болтали долго, Арефей уж и не помнил о чём.
А с братьями так и вообще налаживать ничего не пришлось, те уж привыкли к нему. Да и Арефей спокойнее стал, мало что его волновать стало. И тихо как-то в землянке по вечерам теперь было. Сидели братья да Рафнут кучкой, занимались, читали, писали. А Арефей чуть в сторонке, да Дарилина рядом с ним сидела. И Дарилина в последние дни была единственной, кто мог его взволновать.
Вот и очередным вечером сидели они как всегда. Игнар что-то Антиру с Рафнутом объяснял, а Арефей с Дарилиной смеялись над шуткой, которая только им двоим понятной была.
— Обожди. — Арефей потянулся рукой к волосам Дарилины, в которых травинка сухая застряла.
— Да чего ты там делаешь? — Дарилина смеялась звонко и всё головой крутила.
— Да погодь ты смеяться, — сказал Арефей, а сам при том тоже хохотал без остановки. — Да погодь, в волосах у тебя застряло чего-то.
Арефей наконец подцепил травинку, осторожно вытащил и показал Дарилине. Та взяла её, игриво провела ей по лицу Арефею.
— Ох, ну какой заботливый. — Она выкинула травинку, ласково коснулась головы Арефея ладонью, пальцы в волосы ему запустила.
Арефей почувствовал, как тело его невольно напряглось, затвердели мускулы. Он привстал, придвинул свою табуретку поближе к Дарилине.
— Слышь, — горячо прошептал он ей на ухо, — а может, ну её, учёбу эту, мы ж всё равно не занимаемся с тобой.
— На что это ты намекаешь? — Дарилина вскинула брови, глаза чуть шире раскрыла, будто и правда не понимала, про что ей говорят.
— Ну, может, это?.. — Арефей заёрзал на табуретке. — Пошли кой-куда?..
И оробел вдруг, увидев каким взглядом его Дарилина наградила. И не понять было по нему, то ли набросится она сейчас на него и расцелует, то ли бить будет.
— Куда это? Уж не за дом ли бабки Крафы ты меня зовёшь, бесстыдник?
— А ежели и туда? — с вызовом сказал Арефей, да голос из-за пересохшего горла подвёл, дрогнул.
Он скорее прокашлялся. А Дарилина вперёд подалась, совсем вплотную с ним оказалась.
— А что ж мы там делать будем, а?
У Арефея встал твёрдый вопрос: а не издевается ли она над ним? Да только думать об том долго он не смог, другие мысли всё из головы выгнали.
— Ну так известно что, — тихо сказал Арефей, а внутри уж трясся весь от желания.
— А, ну да. Я ж туда часто хожу.
На миг, казалось, весь мир затих.
— Чего? — У Арефея аж обмяк голос.
— Ну ты ж сам говорил.
— Чего я говорил?
— Ну, дескать, хорошо я за тот дом дорогу знаю. Не помнишь уже, как сказал такое?
Арефею живо вспомнился тот самый разговор, где он это всё сказал. И ведь даже отпереться никак, слишком уж хорошо он это запомнил.
— Ну так я ж… это…
— Чего? Теперь чего-то не такой говорливый ты.
Арефей издал пару звуков неясных. А потом отодвинул резко свою табуретку от Дарилины, нахмурился.
— Ну сказал я глупость тогда. Злой уж больно был потому что. Думаешь, горжусь я этим? Не горжусь нисколько! Только чего мне теперь, всю жизнь из-за этого стыдиться?
— Не будет никаких «за домом бабки Крафы», — отрезала Дарилина да губы надула и руки на груди скрестила.
— Да и не надо, — буркнул себе под нос Арефей.
Он резко встал, пошёл к остальным.
— Ну, — громко спросил он, — чего у вас тут?
— Да слово вот это никак не поймём, — Антир ткнул в книгу.
— Это вы втроём понять не можете, а вчетвером тут же поймём, — сказал Арефей да захохотал натужно.
