довольно еще крепкой изнутри. Войдя, Ирина увидела две двери, в одной из которых было врезано крошечное зарешеченное окошко, а на второй висела запыленная табличка с надписью «Участковый уполномоченный полиции капитан Илья Семенович Трутнев».
Прочитав надпись, Ирина смутно припомнила, что уже слышала это имя, причем при обстоятельствах, которые вызвали ее искренний живой интерес. И опять она не смогла вспомнить, когда и о чем шла речь. Ее уже начала тревожить собственная забывчивость, словно она постепенно проваливалась в болото беспамятства, как больные Альцгеймером, и сама не замечала это. Но, решив, что сейчас не время для страхов и сожалений, Ирина постучала в дверь и вошла.
Она очутилась в небольшой комнате с зарешеченным окном, через которое скупо проникало солнце, служа небольшим подспорьем люминесцентной лампе, заливавшей помещение ровным тусклым светом. Из мебели здесь были только письменный стол, шкаф и несколько колченогих стульев, расставленных вдоль стены. А из людей — грузный мужчина лет сорока пяти-пятидесяти на вид в расстегнутом полицейском кителе. Его лицо могло бы показаться даже наивным, если бы не глаза с хитринкой, выглядывавшие, словно из засады, из-под густых бровей. Уютно, по-домашнему расположившись за столом, он держал в одной руке бутерброд с колбасой и сыром, в другой — стакан с чаем. Эта мирная картина вызвала у Ирины праведный гнев.
— Кушаем? — спросила она тоном обвинителя. — А по Куличкам волки бегают, людей на деревья загоняют!
Полицейский со вздохом опустил бутерброд и стакан на стол. После чего начал медленно и явно неохотно застегивать китель. Добродушное выражение на его лице сменило казенное. Не сразу, но постепенно смысл сказанного дошел до него.
— Какие волки? — изумленно спросил он, бросив взгляд на стену напротив себя, к которой кнопками была прикреплена географическая карта района. Черные точки редких населенных пунктов терялись в необъятном зеленом массиве. — В Куличках волков отродясь не было!
— Так, по-вашему, я сошла с ума и приняла куриное кудахтанье за волчий вой? — возмутилась Ирина. — А потом просидела полчаса на дереве. — Видя, что полицейский смотрит на нее с недоверием, она прибегла к вескому аргументу: — А если не верите мне — спросите мальчика. Я ему еще сто рублей дала, чтобы он мне помог на дерево залезть.
— Волчий вой? Сто рублей? Мальчик? — задумчиво переспросил полицейский. Его глаза блеснули, словно в них кометой по ночному небу пролетела какая-то мысль. — А как он выглядел? Лет восьми, коренастый, темноглазый? Смышленый такой?
— Очень смышленый, — подтвердила, недоумевая, Ирина. — А какое это имеет значение? Вы еще спросите, какой ай-кью у этого ребенка!
— Это я и сам знаю, — вздохнув, сказал капитан Трутнев. Он наконец застегнул китель и сразу потерял свой благодушный вид, став непроницаемо строгим. — Дерево, на котором вы сидели с мальчиком — это старый кряжистый дуб минутах в десяти ходьбы отсюда?
— Он самый, — кивнула Ирина. — Очень неудобное, кстати. Теперь наверное, неделю не смогу нормально сидеть.
— А почему вы пришли ко мне? — спросил полицейский, с подозрением взглянув на нее.
— Я встретила двух мужчин с ружьями, рассказала им про волков, а они направили меня к вам, — пояснила Ирина. — Сказали, что только у вас есть право спустить с волков шкуру. А у них нет на это лицензии.
— И как они выглядели, эти мужчины с ружьями? — продолжал допытываться полицейский.
Ирина начала вспоминать, мысленно зрительно рисуя их облик.
— Небритые, какие-то помятые, в робах… Один с черной повязкой на глазу… — Внезапно ее будто осенило, и она воскликнула: — Послушайте, так ведь это был тот самый охотник, которому вороны выклевали глаз. И как я только сразу это не поняла!
— А про ворон вы откуда узнали? — вздохнув, поинтересовался капитан Трутнев. — Тоже мальчик рассказал?
— И он тоже, — кивнула Ирина. — Но я и раньше о нем слышала. От Владимира, звонаря из храма. Прыщавый такой… Может быть, знаете?
— И его знаю, — еще раз вздохнув, ответил капитан Трутнев. С каждой минутой он становился все печальнее, словно его что-то тяготило. — Я всех в Куличках знаю. Работа у меня такая. Вот только с вами не знаком. Кто вы и откуда?
Он спросил это с таким видом и таким тоном, будто фраза должна была заканчиваться словами «свалились на мою голову». Ирина обиделась.
— Я учительница, приехала устраиваться на работу в новой школе, которая строится в поселке, — сообщила она, слегка приукрасив истину. — Живу у бабки Матрены, которую вы, несомненно, тоже знаете. Зовут меня Ирина Владимировна. Еще вопросы есть относительно моей личности?
— Больше вопросов нет, — официальным тоном ответил участковый. — Думаю, мы еще встретимся, Ирина Владимировна. А пока, извините, я вынужден с вами проститься.
Увидев, что полицейский встал и направился к двери, Ирина с удивлением спросила:
— А вы куда?
— Отлавливать волков, — сказал полицейский. — Разве вы не для этого мне рассказали всю эту историю?
— А оружие? — Изумление Ирины достигло крайних пределов. — Где ваше оружие?
— Обычно я ловлю волков голыми руками, — без тени улыбки ответил капитан Трутнев. — Не буду изменять традиции и на сей раз. — Он открыл дверь и задержался на пороге. — Вы идите или остаетесь?
Ирина поспешила выйти из комнаты, где на нее угнетающе действовали решетки на окнах и тусклый свет. Не удержавшись, она показала на соседнюю дверь с врезанным зарешеченным окошечком и спросила:
— А что там, тюремная камера?
— Она самая, — кивнул капитан Трутнев. — А вы с какой целью интересуетесь?
Ирина не ответила и не менее поспешно, как до этого из комнаты, вышла из полицейского участка. Несколько раз грудь молодой женщины высоко поднялась и опустилась, словно ее хозяйка все это время задерживала дыхание и теперь не могла надышаться. Ирина еще никогда не находилась в такой близости от тюремной камеры, и это взволновало ее. Она многое слышала о том, как это ужасно — очутиться в тюрьме, и теперь эмоции захлестнули ее. Ирина представила, как в будущем будет рассказывать об этом эпизоде своей жизни, разумеется, приукрашивая факты и уверяя, что провела в камере несколько дней, и почувствовала, как по ее телу побежали мурашки. Но на этот раз это было приятное ощущение.
Пока она так фантазировала, капитан Трутнев сел в свой ретро-автомобиль, который он ласково называл «козликом», и уехал, подняв за собой облако пыли. Он явно спешил.
Глава 29. Ирина догадывается
А Ирине торопиться по-прежнему было незачем. Солнце едва коснулось своим краем линии горизонта. Молодая женщина огляделась и заметила возле храма неподвижную, словно соляной столп, нелепую фигуру в потрепанной рясе, в которой она узнала юного звонаря. Обрадовавшись, что у нее
