я заметил помощника Малыша Германа, ну, вы знаете, того кролика. Кажется, его Роджер зовут. Он шел по дорожке к дому.
Упоминание его имени снова втянуло Роджера в игру. Он резко выпрямился. И я приготовился к неприятностям. Но Роджер только выпустил безобидный словесный шарик, в котором неопределенно говорилось о важных делах в другом месте, и выбежал за дверь.
– Странный парень этот ваш помощник, – проговорил Слизняк, – едва я увидел его, он мне кого-то напомнил. И теперь я понял кого. Кролика Роджера. Вы заметили сходство?
– Да, теперь, после ваших слов, – небрежно отозвался я. – Может, он его брат-близнец.
Я быстро попрощался со Слизняком и вышел, надеясь, что успею схватить Роджера за шиворот прежде, чем он совершит очередную глупость. Да это вообще плевое дело – как изменить русло реки Миссисипи.
* * *
Я обыскал несколько кварталов во всех направлениях, но не нашел ни шкурки, ни шерстинки сбежавшего кролика. На случай, если он хотел удивить меня, сделав что-нибудь разумное, я поспешил в иранский гастроном, где он оставил свиток.
Не знаю, что пахнет хуже, – кухня этого гастронома или дохлый верблюд. Хотя какая разница! Похоже, с кухни и пахло этим дохлым верблюдом.
Владелец гастронома, кругленький толстяк средних лет по имени Абу Бен, говорил по-английски так же хорошо, как я по-мультяшному, то есть никак. Он попробовал изъясняться жестами, но я не мог разобрать, о чем он размахивает руками. Наконец мы дошли до шарад. И я достучался до него, изображая, что читаю салфетку, намотанную на жирную венскую сосиску.
Он убежал в подсобку и вернулся со свитком и каким-то старым чудаком, который до того, наверное, висел в витрине вместе с остальными тощими и сморщенными коричневыми сосисками. Старый увалень протянул мне исписанный листок, который выглядел так, будто текст на нем нацарапала левой лапой курица, окончившая свои дни в качестве ингредиента куриного салата.
В конце концов я расшифровал неразборчивые письмена, когда понял, что половина букв «О» – это просто жирные пятна. Текст свитка гласил: «Берегись! Великая трагедия произойдет, если это дьявольское устройство попадет в руки мультяшки».
Представляете, это про проклятый чайник! Хотя, как ни странно, страшное предсказание свитка сбылось. Чайник попал в лапы мультяшки, и в результате произошла великая трагедия. Может, чайник действительно нес на себе проклятие. А может, и Санта-Клаус выметал для меня дымоход каждое Рождество.
Я сунул владельцу гастронома бумажку в пять долларов за труды и как можно скорее выскочил на тротуар, чтобы резкий запах в его заведении не нанес непоправимый урон моему обонянию.
И что мне теперь делать – продолжить поиски улик или Роджера?
Улики победили.
Сделав несколько телефонных звонков, я быстренько разыскал курьерскую службу, которая доставила украденные оригинальные негативы в галерею Хирама Тонера.
В конторе с гордым названием «Скоростная служба доставки» мне сообщили, что посылку оставили в их офисе с полной предоплатой доставки Тонеру. Имя отправителя в журнале регистрации не значилось.
Я уговорил секретаршу дать мне имя и домашний адрес дежурного клерка, принимавшего посылку, в надежде раздобыть описание отправителя.
Когда я вышел из офиса курьерской службы в прохладный солнечный день, нигде не было видно ни одного мультяшки. У меня возникло сильнейшее желание бросить все дела и, заскочив в иранский гастроном за бутербродами с жареной козлятиной и бутылкой вина со вкусом верблюжьей мочи, уехать в ближайший лесопарк на одинокий пикник, и напиться.
Я подбросил монетку. Выпала встреча с Домиником ДеГризи. Я подавил свое желание и отправился выполнять свой долг.
28
Доминик ДеГризи расхаживал по съемочной площадке синдиката и призывал сотрудников к более высокой производительности труда. Несколько безумцев осмелились задать ему вопросы, но вместо ответа получили публичный выговор за незнание своих обязанностей. Неплохой менеджер этот ДеГризи.
– Мистер ДеГризи, у вас найдется минутка? – спросил я.
– Не грузите меня всякой ерундой, – ответил он, вероятно приняв меня за своего подчиненного. – Я плачу вам хорошие деньги, чтобы вы самостоятельно решали свои проблемы.
– Никаких проблем, мистер ДеГризи. Всего несколько вопросов. Я Эдди Вэлиант, помните меня? Расследую убийство вашего брата. И вы просили разыскать ваш чайник.
– О, конечно, Вэлиант! – Он обхватил меня за плечи ручищей толщиной с дуб. – У вас уже есть новости о моем чайнике?
Я кивнул.
– Мы можем поговорить без посторонних?
– Разумеется. Идем. – ДеГризи провел меня в комнату отдыха. Когда он там появился, все сотрудники, находившиеся в помещении, тут же вышли.
– Уважение, – заметил он, указывая большим пальцем вслед удаляющейся группе. – Вот что нужно для управления большой компанией. Уважение. Тебя либо уважают, либо нет.
– И вас уважают?
– Еще как! В этой компании нет ни одного работника, который не уважал бы Доминика ДеГризи. – Он стукнул кулаком по кофейному автомату, и тот оказал ему уважение – выдал халявный кофе. – Выкладывай, что накопал по чайнику.
– Одну минуту. Давайте-ка сначала обсудим другие вопросы, имеющие непосредственное отношение к делу.
– Вопросы? Какие еще вопросы? Меня интересует только этот чайник. Точка.
– И убийца вашего брата. Он ведь тоже вас интересует, верно?
– А, ну да. Тоже интересует. Просто иногда забываю, что меня интересует больше. Рокко был великим человеком хотя бы потому, что всегда заботился обо мне. Сейчас, когда я сам забочусь о себе, я еще путаюсь, что первым делом, а что и подождет. – Он ударил кулаком по автомату с конфетами, но тот отказался поддаваться давлению руководства. Должно быть, у него был более крепкий профсоюз, чем у кофейного автомата.
– Незадолго до смерти ваш брат выписал чек Хираму Тонеру из галереи «Хи Тон». Сумма пошла на оплату возврата украденных оригинальных негативов, фотографии с которых я нашел в офисе Рокко. Он говорил вам что-нибудь об этом?
– Нет. Деньгами занимался Рокко, а я только дисциплиной.
Доминик сунул свою гигантскую ручищу в щель автомата с конфетами. Даже самый заурядный провидец-любитель предсказал бы, что произойдет дальше. Разумеется, его лапища застряла. По многим причинам меня гораздо больше напрягало иметь дело с Домиником ДеГризи, чем с любым мультяшкой. В случае с мультяшкой ты, по крайней мере, ожидаешь смешного. С Домиником ты ожидаешь нормального, но все равно получаешь смешное.
Я навалился плечом на автомат, пару раз крякнул и освободил его. Хотя за ту благодарность, какую он проявил, можно было и не беспокоиться. Оставил бы его как есть – и пусть бы объяснял своим уважающим сотрудникам, почему он носит их автомат с конфетами в качестве оригинального идентификационного браслета.
– У Рокко было много дел с Хирамом Тонером? – поинтересовался я.
– Хватало. Он вел дела со многими
