человеческий мозг разобран до молекул, а поступки до мельчайших эмоций. В этой мягкой войне ты будешь в первых рядах. Ты же веришь во Всевышнего?
— Верю, — после долгого молчания промычал Али.
— Вот и отлично, — хлопнул в ладоши Дима, — мы в тебе не сомневались. Это небольшой презент за хорошую работу, — он достал увесистый конверт и положил в карман куртки Али, — теперь иди домой и хорошенько выспись. Толи ещё будет, друг мой, толи ещё будет.
Глава 59
— Шутовской двор наполнен печалью, — ухмыльнулся Дима, — больные головы понимают, что больны.
— Смеяться над недалёкими грешно, — осудил Альберт, — вдруг сам таким станешь.
— Стану и стану, — отмахнулся Дима, — не всё же в облаках летать. И в земле полежать бывает полезно.
— Ты видел его глаза?
— Видел. Страх, ненависть, самобичевание. Но затем смирение. А потом и самообман. Всё как полагается. Он не предаст и не сбежит. Верная собака и маньяка будет охранять от полицейских. Ей неважно, плох или хорош человек. Главное, хозяин.
— А как насчёт самоубийства?
— Духу не хватит… Хотя после такого чёрт его знает, что у него в голове.
— После трагедий люди меняются. Они будто ягоды, сначала есть форма, цвет, а затем бац, и один сок остаётся. И ладно если обратно собраться смогут.
Дима вспомнил, как сражался на войне. Вспомнил, как пришёл домой и узнал, что его жену и двух дочерей изнасиловали и убили. Вспомнил суд над преступниками и вспомнил, как их отпустили по амнистии. Затем месть и расстрел. Странная система миропорядка. Своих не трогает, подчинённых на смерть посылает, а такую маленькую, с её точки зрения, вещь, как месть муравья, не допускает. Тогда у расстрельной стены он сильно злился, но пришёл красный дух и объяснил тщетность бытия. Рассказал, что души в следующей жизни меняются и насильник становится жертвой. Тогда у каждого снова будет выбор, по итогу которого душа либо в муравья переходит, либо идёт выше. И Дима, мол, всё время принимал однозначные решения. Все вокруг снежинки, тающие от обстоятельств, а он стойкий, как льдинка. Переход на следующий уровень неминуем. Иначе в дерево превратят, чтоб сотню, другую лет вокруг смотрел и думал. Эмоции приглушили на минимум, оставили только мышление. Дима поначалу чурался этой тишины, все вокруг плачут, а ему всё равно, все смеются, а ему не смешно, все грустят, а он блажен, как церковно-приходской кот. И мелкими кажутся окружающие проблемы, только вот поставили его души испытывать, и не с самой праведной стороны. В иерархии он общался только с красным, с другими не пересекался. Да и о чём говорить? Ангелам-хранителям начисто промывали мозги, так что они серийных маньяков от суда отмазывали, с другой стороны тоже одни идеалисты и анархисты. А Дима как лакмусовая бумажка между кислотой и щёлочью. Чуть-чуть этого, чуть-чуть того, но так, чтобы не переборщить…
А затем появился он. Альберт, которого, как не испытывай, всё равно в дураках останешься. По карьерной лестнице поднимался, насильников отмазывал, шёл чётко к цели, неважно, бомж или царь, женщина или мужчина. Но когда вопрос стоял между честью и совестью, всегда совесть выбирал. Девять из десяти раз перед расстрельной стеной выбирал пулю. Да только в десятый раз не переродился, красный дух сказал: «Хватит». И вот, он сидит перед Димой, анализирует, взвешивает. И понятия не имеет, что Дима уже десятки раз смотрел в его глаза. Но теперь как полагается, без эмоций и лишней мимики. Он сжимает кулаки, не понимая, из-за чего здесь.
— Хватит бегать, — сказал Дима, доставая сигарету.
— От чего, — не понял Альберт.
Дима коснулся рукой его лба и Альберт вспомнил все жизни. Вопросы отпали, остался один: «Почему я?»
— Спросишь как-нибудь у Сути, — отмахнулся Дима, — если встретишь. Я две тысячи лет не могу к ней попасть.
Он достал коньяк и налил полный стакан. Альберт отказывался, но встречный взгляд не принял отказа. Делать нечего и Альберт опустошил стакан. Как чай, никакого эффекта.
— И так будет по отношению ко всему, — сказал Дима, — незамутненный разум, посмотрим, как ты выдержишь это испытание.
Глава 60
Сигнал был более чем понятен. В разбегающуюся толпу полетели зажигательные снаряды, слезоточивый газ и шумовые гранаты.
— Вот черти! — присвистнул Николя.
Он достал из кармана кастет. Первая волна столкнулась с разноцветным хаосом. Будто акула она разрезала толпу и отделила небольшую её часть. Вторая группа сомкнулась за спиной и жертвы оказались в кольце. Полиция растянулась по периметру и потеряла контроль. Машины с водомётами оказались на периферии событий и пробивались с трудом.
Николя ликовал. Люди царапались, кусались, плакали, умоляли, но он был беспощаден. Били его, он бил в ответ. Его горящий взгляд выискивал тех, кто был сильнее его людей, и он мчался на помощь, как заправский спасатель. Только так, без надежды на закон и власть. Когда руки устали бить, ноги устали топтать, один глаз заплыл, сзади подкрались двое в полицейской форме. Николя от неожиданности с разворота съездил одному в челюсть.
— Неплохой удар, — рассмеялся Дима, — силушки бы ещё добавить.
Николя удивился его железной челюсти. Кисть заныла от боли, будто от удара о бетонную стену.
— Забирай людей, подмога прибыла, — скомандовал Альберт, — сейчас будут брать всех подряд.
Николя не желал уходить с банкета, но приказ есть приказ. Через минуту он с ребятами исчез с улиц.
По новостям сообщили, что взяли всех зачинщиков. Шуты и клоуны, не способные и вилки то в руках держать. Николя сидел с банкой пива в квартире и наблюдал за реакцией властей. Во взрыве обвинили националистов. Николя никогда раньше не слышал подобных обвинений, всегда были виноваты террористы с востока.
— А куда деваться, — сказал Дима, доставая сигарету в баре «Пряный кролик», — всегда кто-то виноват. Националисты, исламисты, коммунисты. Слабому правительству нужен внешний враг для оправдания собственной беспомощности. Но оно и так всю жизнь было против тебя.
— Вы говорили, что и во власти есть наши люди?
— Да, но не всё сразу. По ту сторону играют профессионалы. Ты хорошо поработал.
Дима достал стандартный конверт с деньгами.
— Ты хороший исполнитель, и без всего этого тебе будет скучно. Представляешь себя на грядке с тяпкой в руках?
Все рассмеялись и Николя убрал пакет в карман.
— Знаешь, пришло время почистить и собственный огород, — продолжил Дима, — съезди в Грецию с ребятами. Говорят, там пожилые уважаемые мужья совращают малолетних мигрантов.
— Секс туры проводят, — добавил Альберт, — зачем ходить далеко, если сами приезжают. И язык родной и акклиматизации не
