колоссальное, такое, какого не испытывал раньше, – об этом уже сейчас говорила бушующая химия.
Черт, он погрузил бы себя на полную, он бы занял всё её пространство изнутри физически и ментально, он бы Джейн присвоил.
Арид обжег пальцы о фильтр.
Нельзя.
Будь он обычным кобелем, уже сделал бы то, о чем сейчас подумал, сумел бы заставить её хотеть себя так, чтобы действиям не помешала никакая логика. Но слияние для него – процесс более глубокий, нежели банальный секс для большинства людей. Он никогда не погружался в тело, он погружался в душу. Он запускал в свою. А это означает отношения.
Какие отношения может иметь тот, за кем постоянно следит сотня прицелов?
У него впереди разборки глобального масштаба, на кону судьба города; любой враг в первую очередь ищет слабое место, и Джейн станет для него таким вот слабым местом. Она сильнее Герды, она не сбежит, и он, возможно, подставит её под пули.
Сближаться нельзя. Нельзя, несмотря на то, что хочется так, что трещат штаны, трещит сердце, трещит по швам рационализм.
Он командир.
Ариду стало впервые плевать на звания и субординацию. Запустить бы пальцы в её влажные волосы… И он забыл бы про врагов, про наркотики, предателей – про всё, что существует снаружи.
И тем самым легко подставил бы себя и её под удар.
Арид закурил вторую сигарету сразу после первой, хотя обычно этого не делал, впервые испытывая что-то похожее на сочувствие к Лардену. Тот тоже маялся от похоти, глядя на эти женственные, накачанные, загорелые плечи? На тонкие щиколотки, на точно обрисованную под майкой талию, которую хотелось измерить своими ладонями? Не говоря уже про округлый тугой и красивый зад…
И ведь нельзя колоть себе снотворное, чтобы уснуть, – в любой момент может сработать сигнал тревоги. Засада.
Хорошо, что погас свет, что проходить обратно в кабинет ему пришлось, видя не щиколотки и халат, а закутанное в одеяло тело.
Глава 8. Тайны наружу
(Philip Wesley – Dark Night Of The Soul)
Арид
Еще не было семи, а он уже рулил по дороге через лес к трассе. По ветровому стеклу дождь. Он плохо спал. Из-за грозы? Нет, из-за того, что в его доме находилась Джейн. Вставал, проверял, не сработали ли системы тревоги; ворочался с боку на бок, чувствовал дополнительную ответственность – раньше такого не было.
Или, может, проснулся в шесть из-за сообщения Уэзли: «Нужно поговорить»? Не будь в коттедже Дэйзи, Арид назначил бы встречу у себя, но теперь ответил, что в восемь будет в городе – мол, жди. Плевать, кто спал, кто не спал – если Уэзли прислал текст в шесть, значит, был в рейде. Теперь пусть ждет.
Машина качалась на ухабах; над лесом сверкало. Плотные тучи, почти черные, а ему помнился момент, как по этой дороге его джип гнала Дэйзи. На всех парах. Он заставил её, был под нейроксином, вот только восторг в конце поездки на её лице был настоящим. Как и блеск глаз.
Встретились в нежилом помещении, в комнате разрушенного дома. Пришедших было трое: двоих наемников Арид знал «шапочно» – они промышляли разовыми заказами, ни за кем на постоянке не числились. Том Уэзли, солдат, привезший вчера утром Джейн на болота, сидел с торца стола. Арид опустился рядом на свободный стул.
Уже завязалась беседа, и он вдруг поймал себя на мысли, что ему неинтересно их слушать. Этих людей, эти темы, ему попросту неинтересно тратить на это время.
– … мы вчера потеряли двоих… Всё потому, что источник оказался ненадежным. Дэйра, ты бы подключил своего программиста к каналу Скрутов.
Гила?
– Нет.
Недобрые вопросительные взгляды были ему ответом. Но Арид никогда не прогибался, не сделал этого и в этот раз.
– Ищите другой надежный источник.
Ему дела не было до чужих вылазок и чужих потерь. Как, собственно, и до того, что именно связывало Уэзли с этими двумя. Когда-то он был хорошим солдатом, служил за честь и совесть, но мораль в облысевшей голове с годами угасла. Брукса он подставлять не намерен – тот и так рисковал не столько за деньги, сколько из уважения к экс-командиру. Единственный, по сути, оставшийся преданный и верный человек.
– Ладно, – один из незнакомцев нехотя сдался. Но тут же начал о новом: – Сегодня будет еще вылазка, нам нужны дополнительные руки, ресурсы. Транспортируют партию гранат…
– Я пас. – Арид отозвался первым.
– Почему?
Второй незнакомец враждебно взглянул на старину Уэзли – мол, кого ты к нам привел?
– Я занят.
– С бабой этой?
Том отвернулся от взгляда Арида столь спешно, как будто ему метнули дротик в глаз.
– Я не хочу в рейды с информацией от ненадежных источников. К тому же формат не мой.
Они за этим его позвали? Чтобы присоединить к сомнительным операциям? Что за идиотизм! Уэзли верно истолковал укоризненный взгляд генерал-майора. Прояснил торопливо:
– Дэйра, ты ведь не весь нейроксин уничтожил? Тут такая тема… Давай его толкнем.
Не успел Арид еще раз весомо произнести «нет», как слева снова заговорили:
– Мы не будем толкать его по-настоящему, чтобы наркотик расходился по городу. Мы будем приманивать на него покупателей, обирать их, уничтожать, забирать нейроксин. И так по кругу. И улицы чище, и мы богаче. Что скажешь?
– Ты об этом со мной хотел поговорить?
Создать новую круговую поруку? Арид ненавидел алчных людей. Проблема бедных заключалась в том, что они хотели получать чуть больше. Люди среднего достатка желали стать богаче. А тот, кто хоть раз хапнул легкие деньги, после желал делать это постоянно и уже не мог остановиться. Старый друг попал в этот капкан тоже. Противно.
– Мой ответ: «Нет».
Создай он подобную схему действий – и действительно не будет ничем отличаться от террориста, какими бы красивыми словами после себя ни оправдывал.
– Послушай…
Но Дэйра уже вставал из-за стола. Со своей херней эти трое пусть разбираются сами. Тем, кому обещал, Арид платил честно и достаточно. До кровавой бани во имя денег он не опустится. А нейроксин спрятан в надежном месте, до него не доберутся.
– Бывай, Том.
С незнакомыми мужиками он даже не попрощался.
Вышел наружу под дождь, и никто не смел его остановить.
* * *
В конце улицы начинался нормальный город, и из кофейни тянуло выпечкой. Раннее утро; над крышами тяжелые тучи. Но бариста за стойкой стоял молодой и бодрый, поздоровался с посетителем вежливо, несмотря на то что вид кобуры его напугал.
– Кофе. – Арид взял черный без молока. Добавил через секунду: – И четыре круассана. Два с вишней, два с шоколадом.
Он собирается побаловать кого-то свежей выпечкой? Или захотел её сам?
Разбираться с этим вопросом не стал, забрал бумажный пакет с логотипом, заплатил, двинулся к выходу.
Следующую остановку неожиданно совершил возле торгового центра, который открылся в восемь. «Ранние птахи». С другой стороны, «раньше встанешь – больше выручки сделаешь». Вошел во вращавшиеся двери, отыскал на втором этаже спортивный магазин, выбрал на глаз вещи – два комплекта сменной одежды для Дэйзи. Сегодняшнюю она ухайкает тоже, в этом он был уверен. Потому что он опять заставит её сделать это – Ариду отчего-то было тепло. Несмотря на тучи, непогоду, дождь. Даже недавняя встреча не испортила настроения – с ним, несмотря на все его «нет», никто не посмеет связываться. Не тот у него характер, чтобы наезжать, не та репутация.
Пакеты Арид бросил в джип. Сел на переднее сиденье, завел машину.
Пора в обратный путь.
* * *
(Vesta- IAmaFire)
Джейн
Наверное, я шиканула. Но проснулась – в комнатах пусто, кухня в моем распоряжении. И продуктов нашлось достаточно. Сбылось, наконец, мое желание нормально позавтракать (пусть не в своем, но в чужом доме). Теперь на столе красовались яичница, бекон, бобы в томатной пасте, тосты с сыром. Еще чуть-чуть – и закипит в турке кофе… Порций я, конечно, сделала не одну, а две, ведь хозяин вернется, возможно, поесть перед выходом он не успел.
Я хотела его впечатлить? Или нет? Когда Арид из сумасшедшего командира-отшельника, человека со странным, иногда пугающим взглядом превратился в друга? И взгляд больше не пугал. Я ждала его, черт возьми. В некоторых вещах сложно признаваться даже самой себе, но я хотела снова видеть его рядом.
И очень обрадовалась, когда во дворе послышался звук мотора, когда открылась спустя минуту входная дверь.
Он вошел мокрый от дождя – вероятно, достаточное количество времени пробыл вне машины. С причесанными пятерней волосами, сырой, все такой же сильный, высокий. Им невозможно было не любоваться. Где-то внутри накатывала слабость, нежная такая женская немощность, смущение. Хотелось смотреть на хозяина дома не отрываясь и хотелось опустить глаза.
