– Вот-вот. Парень сказал, что девушка, как увидела, что на серьгах выгравированы инициалы, так сразу же засобиралась обратно уходить. Не понравились они ей, значит. Получается, что украшения находятся у этого самого Шилки, Танюша, – сделал заключение Аякс. – Если, конечно, не нашелся еще какой-нибудь покупатель, любитель и ценитель старины.
– Венчик, а этот парень случайно в разговоре не упомянул, где живет этот Шилка?
Венчик развел руками:
– Нет, Танечка.
Но и того, что узнал Аякс, было достаточно для того, чтобы наведаться к этому Шилке и хорошенько его потрясти. Сейчас позвоню Кирьянову и узнаю, где обретается этот скупщик краденого.
– Венчик, спасибо тебе большое. Ты узнал очень важные сведения. А теперь, извини, мне надо идти.
– Танечка, а ты не хочешь услышать еще одну притчу? Я как раз вспомнил одну…
– Венчик, миленький, в другой раз я обязательно послушаю притчу, да не одну, а несколько! Обещаю! Но только сейчас дорога каждая минута. Мне нужно бежать!
– Иди, Танечка, иди. И пусть тебе сопутствует удача, – пожелал мне Аякс.
Как только я оказалась в своей машине, я сразу же набрала Кирьянова:
– Киря, это опять я, Татьяна. Слушай, ты, конечно же, знаешь, где живет некий Шилка, скупщик краденого?
– Знаю. А тебе зачем? – удивленно спросил полковник.
– Потом объясню, сейчас некогда. Диктуй адрес. – Я скорее приказала, чем попросила. Причем тоном, не терпящим возражений. Но полковника этим не возьмешь.
– Так, говори, что задумала. И не вздумай соваться одна.
– Володь, ты не понимаешь, у меня есть сведения, что украшения Безрассчетновой, тетушки застреленного Джембровского, всплыли как раз у этого Шилки. Надо его брать по горячим следам. Иначе гарнитур уйдет и исчезнет единственная, можно сказать, надежда выйти на преступника. Попробуй найти потом.
– Тань, давай поступим так. Мы сейчас с ребятами выедем на Соколовую, а ты тоже подъезжай туда, остановишься на углу Ракитина. Там и встретимся.
– Володь, а почему я сама не могу, пока вы едете, добраться до этого скупщика?
– Потому что Шилка – матерый домушник. В прошлом, правда, но это ничего не меняет. В настоящем он работает под началом Коротуна. Шилка скупает только у тех, кто ходит под Коротуном. Больше он ни с кем не имеет никаких дел.
– Понятно. Но тем не менее… Торопиться надо, полковник!
– Езжай на Соколовую и жди нас на углу, – приказал Кирьянов.
Минут через десять я подъехала к месту, которое назвал Кирьянов. А еще минут через пять показалась его машина. Из нее вылезли трое рослых и крепких оперативников. Интересно, этот Шилка что, такой богатырь?
Один из мужчин постучал в металлическую дверь Шилки.
Послышались шаги, а потом низкий голос пробасил:
– Кто там еще?
– Полиция, открывай, Шилов, – скомандовал Кирьянов.
– Сволочи! – выругался скупщик и, видимо, отошел от двери.
– Владимир Сергеевич, он ведь может сейчас все заныкать, сами знаете, – предупредил Кирьянова один из группы.
– Все не заныкает, – возразил Владимир, – куда он все денет? У него там столько этого добра. К тому же он же не знает, какую именно вещь мы ищем. А избавляться от всего подряд – это для него не вариант. Но подстраховаться все же необходимо.
Дальше все произошло просто молниеносно. Во всяком случае, мне так показалось. Один из оперативников остался под окнами квартиры Шилки, на случай если тот решит выпрыгнуть, хотя высота была приличная – все-таки третий этаж. Два других после некоторых манипуляций с замочной скважиной ловко открыли дверь и моментально ворвались внутрь квартиры.
Когда мы с Кирьяновым показались в комнате, Шилка уже лежал лицом вниз со скованными наручниками руками. Оперативники начали вытряхивать вещи из шкафов, переворачивать полки и ящики тумбочек, комодов и письменного стола.
Чего здесь только не было: норковые манто, старинные иконы, картины, вазы, украшения с драгоценными камнями. Отыскался и гарнитур, принадлежащий Безрассчетновой.
– Ну, гражданин Шилов Виктор Борисович, – начал Кирьянов, выдвинув на середину комнаты стул и садясь прямо перед скупщиком, – сразу перейдем непосредственно к делу?
– К какому еще делу? Вы ворвались в мою квартиру, все верх дном перевернули и еще чего-то от меня хотите? Может, сами объясните, что вам от меня надо? Ваще охренели! – в сердцах воскликнул Шилов.
– Может, ты не будешь изображать из себя непонятливого и сам все расскажешь? – прикрикнул на него Кирьянов.
– А чего я вам должен рассказать? Все, что здесь находится, это не мое.
– Не твое, значит. Ну-ну. Еще что скажешь?
– А то и скажу. Один человек попросил подержать у меня свои вещи. Ремонт у него идет, места нет. Вот закончится ремонт, он и придет за своими вещами.
– Фамилию этого человека, который затеял ремонт, ты, конечно, не знаешь, – покачал головой Кирьянов.
– Конечно, не знаю. А зачем мне знать его фамилию? Меньше знаешь, крепче спишь. Понадобятся ему его вещи, он и придет за ними. Когда ремонт закончит.
– Только не увидит твой знакомый больше своих вещей, – сокрушенно заметил Владимир, – потому как краденые они и, пока идет расследование уголовного дела, будут изъяты. А вот на этих трех, – полковник взял в руки колье, серьги и перстень, – мокрое дело повисло. Прикинь, замочили чиновника такого высокого ранга, что вот даже одного украшения из трех достаточно для получения пожизненного. Что теперь скажешь?
– Да вы чего, Владимир Сергеевич?! – вскричал бывший домушник. – Вы чего такое говорите? Сроду мокрушником не был, вы же знаете!
– Я-то, положим, знаю, что ты домушником был. Но эти украшения находились в квартире. А в ней застрелили человека, хозяина той квартиры. И вот скажи на милость, кто-то будет подробно разбираться в уголовном деле, если украденные вещи всплыли у тебя? Поэтому у тебя есть неплохие шансы заполучить максимальный срок. Если будешь молчать и покрывать кого-то еще.
– Да не стану я никого покрывать! Очень мне оно надо! Но я на самом деле ничего не знаю, вернее, знаю только то, что этот человек пришел от Коротуна.
– Давай рассказывай все по порядку, – приказал Кирьянов.
– Ну, это дело было три дня назад, – начал
