распустил шнур на рубахе и почесал красную точку на груди — туда проклятый целитель тыкал чаще всего.
— Всё колдовство от сердца идёт. И вся жизнь тоже. Чтобы погрузить человека в вечный сон, надобно остановить текущую по жилам кровь.
— Но это же означает смерть. Разве после этого ты не придёшь, чтобы перерезать своим серпом нить судьбы?
— Ну твою-то так просто не перережешь, — усмехнулась Марена.
— Понимаю. Но моя мать не была бессмертной.
— Думай, милый, думай. А кто её заколдовал?
— Кощей! Хочешь сказать, он поделился с ней капелькой бессмертия?
Марена захлопала в ладоши.
— Браво! Догадался всё-таки. Именно капелька бессмертия — необходимый компонент для заклятия вечного сна. Целитель взял её у тебя, Кощей — у себя. Бывают ещё волшебные фрукты, в которых она вызревает. Тот, кто откусит, — тоже сюда перенесётся.
Лис слушал и мотал на ус.
— А всякие чародеи-сноходцы?
— Ну так они не сюда попадают, а ходят по Дороге Снов. Чтобы на неё выйти, бессмертие не нужно. Вот если умереть на ней, тогда да, всяко может быть. То ли призраком бесплотным станешь, то ли в пузырь попадёшь. Но тебе это тоже не грозит, броди себе по снам на здоровье.
— Это если я отсюда выберусь, — Лис вздохнул.
Марена же посмотрела на него снисходительно-ласково, как смотрят на не очень умных, но всё ещё любимых детей:
— А я здесь зачем, по-твоему, дурачок? Не беспокойся, выведу.
— Так, может, ты и мать мою вывести можешь?
— Ты уже спрашивал, — Смерть насупилась. — Мог бы слушать, что я тебе говорю.
— Да-да, я помню: ни жива ни мертва, не в твоей власти. Но меня-то ты вывести можешь почему-то.
Марена встала, шагнула, приблизилась к нему так, что меж ними нельзя было даже ладонь просунуть. Сквозь милые черты проступил истинный грозный лик:
— Потому что ты — мой суженый. Понятно?
Лис нервно сглотнул.
— Ага. Чего ж непонятного? На свекровь, значит, милость не распространяется.
Впервые он ощутил страх, поэтому попытался отшутиться. И Марена, конечно, это почувствовала, отстранилась.
— В скоморохи бы тебе, а не в князи.
— А что, я б пошёл. Мороки меньше. И никто убить не пытается.
— Тебя всё равно пытались бы. Уж больно язык длинный и рожа наглая, — Смерть улыбнулась. Похоже, не злилась больше.
— Ты прости, — Лис покаянно повесил голову. — Знаю, ты не любишь, когда тебя боятся. Но когда я вижу твой истинный облик, ничего не могу с собой поделать — трясутся поджилки. Ты уж постарайся его являть не слишком часто.
— Ладно, я учту. А тебе пора просыпаться, — Марена вдруг резко толкнула его в грудь, и Лис, неловко взмахнув руками, начал заваливаться назад.
Всё происходило медленно, воздух сделался вязким, будто бы княжич упал в кисель. Свет перед глазами померк. Совсем тихо, где-то на краю сознания он услышал, как Марена пробормотала вслед: «Ах, найдётся ли однажды тот, кому по нраву будут все мои лики?» — и Лис проснулся.
Тяжело дыша, он сел на собственной постели, озираясь по сторонам. Май налетел на него, порывисто обнял:
— Живой!
Айен от всей души молодецкой хлопал княжича по спине и плечам, сияя крупными, как у коня, зубами. Целитель Галарид лежал рядом на полу, спелёнутый, как кукла, и шипел, изрыгая проклятия.
— Чур меня. Чур всех, — Лис сделал охранный знак. — Ты, предатель, язык не распускай. Проклянёшь — пожалеешь. Даже на том свете тебя достану.
Старик заткнулся — видно, понял, что это не простая угроза.
Княжич спустил ноги на пол, но встать не решился — слабость ещё давала о себе знать.
— Узнали уже, почему он на меня покушался? — он глянул на Мая, потом на Айена. — Дивий прихвостень? Или сестрица подослала?
— Молчит, гад, — Май ответил за обоих. — Придётся подробное дознание провести.
Судя по кислому виду советника, ему совсем не нравилась эта мысль.
— Отдайте его мне, — Айен щёлкнул костяшками пальцев. — Уж я-то его выведу на чистую воду. Будет знать, как нашего княжича одурманивать.
И тут Лису в голову пришла замечательная идея.
— Слышь, вражина, — он пнул Галарида босой пяткой, — а был ли ты во дворе, когда я вече устраивал, просьбы людские слушал?
Старик молчал, но Май вдруг припомнил:
— Не было. Я ж тогда раненый валялся, а он со мной был.
— Ах, жаль. Значит, завтра не помрёт. Ладно, попробуем иначе.
Лис наступил пленнику на лицо и пропел новое заклинание:
«Внутренний огонь изнутри сожжёт, отворит уста и сорвёт печать. Тот, кого коснусь, больше не солжёт. Тот, кого коснусь, будет отвечать».
Галарид, выпучив глаза, заорал и выгнулся от боли. Лис поморщился, убирая ногу:
— Не так громко, приятель. А теперь давай поговорим…
Глава пятнадцатая. Бремя наследника
— Ладно, давай поговорим, — простонал Галарид, и его тело тут же перестало корчиться, а болезненная гримаса на лице сменилась облегчением. Губы даже тронуло подобие улыбки. — Что ты хочешь узнать, княжич? У меня от тебя нет никаких тайн.
Май и Айен ошарашенно переглянулись, а Лис потёр руки. Ага, получилось!
— По чьему наущению ты пытался меня убить?
— Не убить, княжич. Только обезвредить. Жизни-то тебя не лишишь.
— А ты к словам не придирайся, — поморщился Лис. Хотя да, чего он хотел от заколдованного. — Кто тебя подослал?
— Никто, — связанный по рукам и ногам целитель неловко пожал плечами. — Я сам решил.
— Хочешь сказать, ты не
