Почувствовала его усмешку и, приподняв голову, посмотрела в глаза.
— Ты права, — погладил живот, потом меня по щеке. Ещё одна усмешка в самых уголках губ.
— Я люблю тебя, — сказала ему то единственное, что хотела сказать в этот момент.
— Я тоже тебя люблю, Ника, — ответил он и обхватил мой затылок.
Я почувствовала вкус его губ на своих, сладость поцелуя. Обняла за шею и прильнула всем телом. Наши языки мягко соприкоснулись, вторя неспешности летнего вечера. Ласка грела, но не обжигала.
С тихим выдохом я отстранилась, провела по его волосам.
— Спасибо, — сказал он очень серьёзно.
— За то, что уехала со мной. За то, что ты такая.
— Родная, Вероника. Самая родная. Моя.
Эпилог
Эпилог
6 лет спустя
— Вы видели, как я тянула ногу? – громким шёпотом спросила сидящая рядом со мной девочка. – Как Вы учили, Вероника Александровна.
— Ты молодец, — отдала ей маленького плюшевого зайца. Талисман, который она брала с собой на каждое соревнование.
В этом году Регине должно было исполниться двенадцать. Одна из тех самых близняшек, которым Настя пророчила большое будущее. С самого начала у нас возникло нечто вроде невидимой связи, взаимной симпатии, какая иногда появляется между тренером и учеником.
Только что Регина завершила прокат произвольной программы на финале кубка России, и теперь мы обе сидели в уголке слез и поцелуев в ожидании оценок. Пауза затягивалась. Прокат Регины был последним в соревновательной программе девочек.
Наконец монитор ожил.
— «За прокат произвольной программы Регина Логинова получает…»
Распахнув огромные глаза, Регина радостно вскрикнула и бросилась ко мне в объятья.
— «… Это первое место. Регина становится победительницей в соревнованиях среди…»
Голос диктора тонул в овациях.
Мне было двенадцать, когда я провалила финал кубка. Когда оставила любимое дело. Тогда мне казалось навсегда. Сейчас я обнимала горячую, всё ещё шумно дышащую Регину и понимала, как ошибалась. Я ничего не проиграла. И ничего не оставила. Просто сделала паузу. Тайм аут, чтобы оказаться здесь и сейчас. Чтобы услышать от этой девочки слова благодарности, увидеть слёзы в её глазах и искреннюю улыбку.
Только мы отошли от камер, откуда ни возьмись, появился Платон.
— Поздравляю, — сказал он. Не мне.
Протянул Регине небольшую, размером с две сложенные ладошки корзинку с композицией из живых цветов, украшенную по бокам широкой лентой. Лента была подозрительно похожей на ту, которую он попросил меня купить дня три назад. И, кажется, я поняла, чем брат занимался всё сегодняшнее утро.
— Спасибо.
Смущённо улыбнувшись, Регина взяла корзинку. Платон тоже смутился. Пробурчал в ответ нечто неразборчивое и спрятал руки в карманы. Не я одна заметила его неловкость. Дима хмыкнул.
— И я поздравляю, — передо мной возник огромный букет лилий. Поблагодарить я не успела.
— Мама! – вырвав руку из мужских пальцев, к нам бросилась Каринка. Её косички подпрыгивали в такт шагам, толстовка съехала с плеча.
— Стоять, — нагнав, Лёня схватил её за капюшон. – Куда несёшься, мелкая?
Дочь не оскорбилась. Повернулась к нему, нахмурилась, надула губы. Старший брат подхватил её на руки.
— Ты бы слышала, как она хлопала.
— Громче всех! – заявила Карина.
— Серьёзно, — Лёнька достал что-то из кармана. Удобнее перехватил Карину. Протянул мне то, что было у него в руке.
Что это, я поняла только спустя пару секунд. На ладони у меня лежала медаль. Медаль тех самых соревнований, на которые мы поехали все вместе.
— Откуда… Откуда она у тебя? – сердце билось неровно. – Я думала, она потерялась…
— Она никогда не терялась, Ника. Она всегда была у меня.
Как рыба, я схватила ртом воздух. Каринка потянула Лёню за завязку на капюшоне и потребовала поставить её на пол. Дима забрал медаль у меня из рук. Расправил ленточку и набросил мне на шею.
— Твой отец гордился бы тобой, — сказал он с оттенком улыбки.
Я прижимала к себе букет, вдыхала запах лилий и понимала, что не потеряла ни одного дня. Ни одного дня за прошедшие шесть лет. Окружённая любящими меня и до хрипоты любимыми мной людьми, в жизни каждого из которых мне было отведено важное место, я чувствовала себя счастливой. Папа… Видит ли он меня оттуда, сверху? Надеялась, что да. И мама тоже.
— Да, — ответила мужу. – Он бы мной гордился. Он… Он гордится.
— И я горжусь, — ответил Дима.
— И я, — звонко встряла Карина. – Я очень-очень горжусь тобой, мамочка!
Уже вечером мы сидели в пропахшем сладкими запахами кафе при гостинице. Утром нам предстоял вылет домой, но пока было время отметить победу.
— Тебе не кажется, что здесь всё не так чисто? – показав мне на отсевших от нас подростков, с хитроватым блеском в глазах осведомился Дима.
— Я бы сказал, совсем нечисто, — Лёня в открытую хмыкнул.
Кокетливо улыбаясь, Регина болтала трубочкой в стакане с соком. Собранные днём тёмные волосы были распущены и мягкими волнами падали ей на плечи. Платон приосанился. Подвинул к ней телефон. Что-то сказал, и моя юная чемпионка смутилась.
— По-моему, он её окучивает, — заключил старший брат.
— А что такое окучивает? – дёрнула его за рукав Карина. – Лёня! Что такое окучивает?
Все мы потихоньку засмеялись.
Наплевав на рамки приличий, я поставила локти на стол, сложила ладони и опустила на них подбородок. Глядя на мужа, дочь и старшего брата, тихонько улыбалась сама себе.
— О чём ты думаешь?
Дима поднялся. Обошёл стол и встал позади. Положил ладони мне на плечи и мягко помассировал.
Я посмотрела на него через плечо. Он продолжал нежно массировать плечи, и накопившаяся за время напряжённой подготовки к соревнованиям усталость таяла.
— Так о чём думала моя победительница?
— О том, что она абсолютно счастлива. — Ухватила его за рубашку и потянула к себе. – Абсолютно, Дим. И это твоя вина.
— Вина?
— Угу, — засмеялась и, не обращая внимания на то, что мы не одни, нежно поцеловала его. – В том, что я так откровенно и бессовестно счастлива, виноват ты один, — шепнула ему в губы. – И в том, что я узнала, что такое любовь, тоже. Во всём, что делает меня счастливой, виноват ты. Только ты.
