всех!
– Согласен! – тут же откликнулся Аджубей.
– Надо же, какая самоуверенность, – хмыкнул Гречко. – Ну что же, идем тогда, Алексей Иванович. Не будем дергать товарищей, пусть обедают.
Он встал из-за стола, мощный, подтянутый, стремительный. Люди из его сопровождения поднялись было за ним, но коротким мановением руки он удержал их на месте.
После этого он кивнул метрдотелю, мол, веди. Наш носатый сопровождающий с самым серьезным видом кивнул и двинулся вперёд. Пройдя по коридорам ресторана, мы оказались в небольшом кабинете. Стол, кресла, диванчик возле окна. Всё для приятного времяпрепровождения небольшой компании.
– Ну что же, Алексей Иванович, я вас слушаю, – проговорил маршал после того, как попросил у услужливого метрдотеля принести сюда чай и сладости.
– Я начну издалека, товарищ Гречко, – ответил Аджубей. – Несмотря на то, что о моём зяте, Никите Сергеевиче Хрущеве было сказано много как плохого, так и хорошего, я бы хотел отметить некоторые плюсы его правления. Самая большая заслуга Хрущева — это жилищная реформа, позволившая за несколько лет вытащить десятки миллионов человек из бараков и коммуналок, расселить их в отдельных квартирах. Причем это были не просто быстро налепленные дома — микрорайоны строились согласно продуманному плану, со школами, поликлиниками, магазинами и так далее. Что для советского человека тех времен было чем-то фантастическим.
– Чем-то фантастическим? – спросил Гречко. – Вообще-то нет. Расселение коммуналок было запланировано ещё при Сталине, вот только дома хотели строить большие, просторные...
– А вторая большая реформа Хрущева — пенсионная? Ведь при нем в СССР появилась пенсия, на которую можно было жить! Сначала у жителей городов, а потом и у крестьян.
– С этим трудно поспорить, – кивнул маршал. – Но что-то больно издалека ты начинаешь...
– Я скоро перейду к сути. Третий плюс: было отменено уголовное наказание за прогулы и запрет на увольнение «по собственному желанию». Да-да, раньше человек не мог просто так взять и уволиться «по собственному». То есть, другими словами, было ликвидировано своеобразное советское рабство, пусть и в мягкой форме. Кроме того, при Хрущеве шестидневная рабочая неделя, была сокращена — в будние дни на час, а в субботу стали работать на два часа меньше, чем раньше. Также отмечу, что при Хрущеве была отменена плата за обучение в школе. В СССР в период с 1940 по 1956 годы было бесплатным только начальное и среднее образование. А начиная с 8-го класса, как и за институт, нужно было платить.
– А также сильно сократил армию. Он решил, что если у нас есть ядерные ракеты, то крупные вооруженные силы не нужны. В отставку были отправлены десятки тысяч кадровых офицеров, включая преподавателей военных вузов. В итоге самые боеспособные в мире армия и флот, краса и гордость страны, были сильно ослаблены, – пробурчал Гречко.
– Никто в этом мире не свят, – вздохнул Аджубей.
– Не свят? А как объяснить помутнение с целиной и кукурузой? Ведь это сколько же времени, сил и жизней было угрохано на эту муть? Ведь это же надо – аграрная страна и начала закупать зерно заграницей! Нет, уж, Алексей Иванович, ты если начинаешь с плюсов, то и минусы не забывай, – нахмурился Гречко.
– Я этого и не отрицаю. Были как плюсы, так и минусы. Своего тестя я видел редко, но к чему я начал наш разговор…
– Да, к чему? Почему мы оставили моих товарищей по партии, а рядом сидят двое неизвестных мне людей? Почему ты начинаешь говорить хорошо про тестя и не открываешь истинной причины своего приглашения на разговор?
Аджубей вздохнул. Он походил на ныряльщика за жемчугом, который разведывал новые месторождения. Вот сейчас наберет в грудь воздуха, сейчас посмотрит на небо, и вот он уже готов нырять. Только движения мышц ног отделяют его тело от погружения в воду.
– Я не просто так начал разговор с упоминания тестя. Он много совершил ошибок, но немало сделал и хорошего. И он сделал самую большую ошибку… Мой тесть начал взращивать элиту. И начал он с гарантий личной безопасности… Сейчас это ещё больше усугубилось – появились гарантии своего положения в обществе. Если какой-то человек обделается на директорской должности, то его не посадят, не уволят, не расстреляют к чертям собачьим. Нет! Его переведут на такую же должность на другой завод. А там не справится – в другое место. И всё! Всё!
– Да ты не горячись, Алексей Иванович, – тихо заметил Гречко. – Я тебя и так слышу, а вот другие тебя тоже могут расслышать неплохо…
– Да, чего-то я и в самом деле разгорячился, – вытер вспотевший лоб Аджубей. – Я к чему это веду? К тому, что если так пойдет и дальше,то намечается третья линия зла – гарантии безопасности для своих потомков. То есть люди у власти перестают работать на благо страны, а начинают работать на благо своего кармана. А потом ещё и заграницу пытаются смыться…
– Кто пытается смыться? – насторожился Гречко. – Ты уж давай без намеков.
– Да это я так, для красного словца, – отмахнулся Аджубей. – Так вот, если отталкиваться от того, что мы уже имеем опыт ошибок в тех или иных областях, наша страна имеет огромный потенциал и может шагнуть далеко вперёд. Но это возможно только при развитии. То, что сейчас начинается – это путь превращения страны в болото. Вы сами знаете, Андрей Антонович, что ряска быстро затягивает стоячую воду. Уже сейчас люди перестали работать в полную силу, а начали делать вид, что работают. У людей нет мотивации к развитию – зачем рвать задницу, если всё равно упираешься макушкой в определённый потолок? Дальше никто просто не пускает, потому что есть свои люди, которые нужнее, которые уже знакомы и доживают свой век…
– Ну, я тоже не молод, – крякнул Гречко.
– И что? Вы всё ещё активны, вы не позволяете себе распуститься! – опять начал повышать голос Алексей Иванович. – И только с вашей помощью и вашим авторитетом можно снова повысить авторитет армии. С вашей помощью можно снова из стоячего болота страну превратить в бурную реку. И…
Гречко поднял вверх ладонь. Аджубей тут же замолчал. Он споткнулся на своей речи, словно бегун по лесу, на чьём пути неожиданно попался подлый корень.
– Я правильно понимаю, что меня вербуют для участия в заговоре? – ледяным тоном осведомился
