надо брать пример с товарища Циммермана, у него в ответах чувствуется отсутствие начетничества, и пустого формализма. Сразу становится понятно, что человек вдумчиво относится к изучаемому предмету. Вы по молодости не понимаете важности изучения истории КПСС, но со временем до вас дойдет вся ее значимость и актуальность.
После того, как мы вышли из кабинета, Женька Ветров, задумчиво глядя на меня, сообщил:
— Знаешь, Циммерман, я наверно ошибался, ты, блин, не немец, а еврей.
Я улыбнулся.
— Ну, если бы еврей, тогда что? У нас на курсе чуть ли не треть евреев.
Ветров досадливо махнул рукой.
— Да я не об этом. Мне просто интересно, зачем еврею работать водителем скорой помощи? В первый раз такое вижу.
Он достал из кармана пачку «Родопи» и предложил:
— Пойдем под лестницу, покурим.
— Ты же знаешь, я не курю.
— Ну, просто посиди рядом, что-то меня сегодня пробило на поговорить, — сообщил он.
Мы прошли под лестницу, ведущую на второй этаж, в курилку, где уже дымили несколько парней.
Закурив, Ветров начал говорить.
— Завидую я тебе, Сашка. Светлая ты голова. А мне тяжело дается учеба.
Я уже сто раз пожалел, что Зинку послушал.
— Зина, это кто? — на всякий случай спросил я.
— Да жена, кто же еще! Она у меня врач, мы вместе на одной подстанции работаем. Два года, как поженились, так она мне все эти два года зудела, что надо учиться. Уговорила, зараза. Я с весны, как дурак над учебниками сидел, на подготовительные курсы ходил. А сейчас чувствую, не мое это. Уйду на хрен, Зинка поорёт день, другой и успокоится?
— А ты, как считаешь, стоит мне бросить учебу?
Я пожал плечами.
— Женя, мне трудно судить. Учитывая, что ты отлично сдал вступительные экзамены, конкурс прошел, говорить, что у тебе голова не варит, нельзя. Видимо есть другие причины, раз тебе хочется бросить учебу.
— Есть, конечно, — буркнул собеседник. — У нас и так денег негусто было, а сейчас с ними вообще проблема.
Он вытащил снова пачку сигарет и показал мне.
— Видишь, я теперь пачку растягиваю на три дня, когда такое было?
Хотя, что я жалуюсь, у тебя, наверно, такие же дела дома?
— Ну, конечно, денег стало меньше, — признался я. — Но проблемой это не назовешь.
Все-таки стипендия сорок рублей, да я на полставки на скорой подрабатываю. Лида на ставку работает. Нам пока хватает.
— Понятно, — снова вздохнул Ветров. — А меня, под любыми предлогами на работу не берут. Ссылаются на то, что я теперь студент. Хотя не знаю, как бы сейчас работал. Все вечера анатомию учу. Это ты у нас сходу все запоминаешь, а мне надо сто раз повторить, чтобы хоть что-то в голове осталось.
В общем, разговор у нас получился невеселый, но мне удалось уговорить Ветрова, хотя бы сдать сессию, а уже потом решать, почти по Чернышевскому, как быть и что делать.
Экзамены у нас начались четвертого января, как раз историей КПСС.
Мария Моисеевна увидев меня в кабинете, расплылась в улыбке, сразу потребовала зачетку и, поставив жирную пятерку, отпустила готовиться к следующему экзамену.
Семнадцатого января в понедельник я сдал последний экзамен на пятерку и теперь мне светила повышенная стипендия в размере пятидесяти рублей.
Ветров, несмотря на свое нытье, сдал экзамены без троек, чего он боялся больше всего, потому, как с тройками на стипендию можно было не рассчитывать.
Я даже не успел придти в себя после сессии, как к нам домой явился Владимир Павлович Терещенко и с ходу заявил, что пришла пора поиграть в хоккей за родную команду.
— Так, Ефимов, хватит дурака валять, сегодня вечером приходи на тренировку. Ребята донесли, что у тебя до шестого февраля каникулы, а у нас три игры впереди.
Садыков, гад, подрался в клубе, сломал палец на ноге, когда кого-то с друзьями пинал.
От неожиданности я даже вздрогнул.
— Это же, как надо было ногами махать, чтобы сломать палец? Кого хоть он колотил?
Терещенко почесал затылок.
— Да не знаю я, вроде какого — то городского парня. Якобы тот нескромно себя вел. Мне вообще похрен на это дело. Главное из-за его сломанного пальца у нас теперь куча проблем. Так, что хочешь, или нет играть тебе придется.
— Понятно, Палыч, — кивнул я. — Все понятно, только моя фамилия почти год, как Циммерман, а не Ефимов. И еще, кто-то обещал мне коньки приличные найти, не помнишь этого человека?
— Санек! Будут тебе коньки, будут. Ты же не в курсе, мы осенью Копылова уговорили новую форму купить и коньки. Настоящая фирмА, увидишь, обалдеешь! — воскликнул тренер. — И насчет фамилии ты вовремя напомнил, успею теперь заявку переписать, я тебя туда уже вписал, как Ефимова.
Я улыбнулся.
— Значит, не сомневался, что соглашусь.
— А куда бы ты делся, — ухмыльнулся Терещенко. — Защищать честь своего поселка, почетная обязанность каждого его жителя.
Этим же вечером я отправился на каток. Как ни удивительно, но оказалось, что спортивную форму я почти не растерял. Наверно помогли мои ежедневные мотания на учебу, физкультура в институте, ну, и работа на скорой помощи тоже внесла свою лепту.
Лида тоже пошла со мной, чтобы не куковать дома одной. Тем более погода нам благоприятствовала, буквально за день потеплело с минус тридцати до десяти градусов мороза.
Глава 18
— Саша, проснись, мы в Дортмунд приехали. — Слова жены вырвали меня из сновидений. Сам не заметил, как воспоминания прошлых лет перешли в сон. Только что играл в хоккей в 1977 году и уже просыпаюсь в Германии 1992 года. Хотя не удивительно, хлопот перед отъездом было столько, что меня в автобусе капитально вырубило. Потряс головой, чтобы окончательно придти в себя.
Оглядевшись, увидел, что девчонки уже выбрались из автобуса и сейчас на улице наблюдают, как водитель открывает багажное отделение.
— Все, все, я уже в порядке, — успокоил Лиду и, встав начал выбираться в проход. Кроме нас в автобусе уже почти никого не осталось.
Вытащив багаж, мы начали думать, как попасть в городок Унна Массен, куда нам следовало приехать по полученному вызову.
Потолкавшись по автобусным терминалам, среди куда-то спешащих людей, нужного автобуса мы так и не нашли. Наверно, плохо искали.
— Придется поехать на такси, — выразил я общее мнение, и мы направились к стоянке.
Таксист, мужчина примерно моего возраста, вышел и помог уложить наши саквояжи в багажник.
— Куда едем — спросил он.
Когда я начал объяснять, таксист ухмыльнулся и перешел на русский язык.
— Нашего полку прибыло, — весело сказал он, — откуда ребята попадаем?
