пошли! Ну, не надо так на меня смотреть! Миссия уже перевыполнена просто.
Если хочет визу, то лучше не стоит.
* * *
Часть 2. Глава 8. Волшебная суббота
Правда, что ждёт там на земле,
Пламя любви, что светит во мгле…
Только б узнать, как убежать
Мне в этот мир.
Русалочка, 1989.
* * *
Решка вздохнула и отпила чаю прямо из носика прозрачного заварника. Теплый, сладковатый, с кардамоном. Еще одиннадцать контрольных — и дело сделано.
Потянулась в кресле, разминая спину, шевельнула пальцами над клавиатурой. Оглянулась через плечо: с утра моросил дождик, и серое покрывало неба все подергивалось в окне.
Она это серьезно вчера?.. Потерла лоб. Может, это снова сон?..
Встала и прошлась по комнате. Тоскливо покосилась на несчастные — тся, — ться. Проблема не только Дианки Капустиной, а добрых 88 % современных школьников и не только их. Сигизмундович в гробу бы перевернулся, если бы узнал, что мир русского языка укатился куда ниже уровня их "поколения лодырей".
Красное платье висит на плечиках. Значит, все вчера было.
Даша хрустнула затекшей шеей вправо-влево и поползла на кухню. Столкнулась с зевающей Нюркой. Та тянула черный кофе и уныло листала соцсеть.
— Доброе, — помахала Даша и нырнула в холодильник.
— Доброе, доброе, — подмигнула Нюрка. — Как спалось?
Пригодятся сыр и масло, чтоб соорудить бутерброд.
— Да нормально… Закрываем четверть, так что я с утра уже работаю, — доказательно потрясла она ножом.
И тут же положила его обратно на доску.
— Слушай, мне же вчера не приснилось?..
— Как ты танцевала с владельцем восьми баров? — ехидно уточнила Берестова. — Ну, если ты сомневаешься…
И она повернула экран смартфона к подруге. Знакомая испанская мелодия, какая-то толпа, шепот у динамика… И ее красное платье.
Даша закрыла лицо руками.
— Позорище какое…
Нюрка весело засмеялась.
— Ты здорово его подбесила. Но так и надо начинать, такие отношения — самые прочные.
— Ой, кто бы учил-то, — сощурилась Решка, возвращаясь к сооружению бутерброда. — Своего кавалера покажи, тогда и поговорим. Надеюсь, это ты не из соцсетей вытащила, а из памяти?
— Соцсеть на сей счет я пока не проверяла, — прыснула Нюрка. — А что, учительница, боишься за свою репутацию?
— Сама знаешь, какая у нас директриса, она бы и за меньшее призвала к суду. А то и хуже. Выговор педсовета и прочая волокита. Выжить можно, но процесс не самый приятный. Я родительские с трудом осиливаю.
— Помню- помню Инну Васильевну, еще с практики… Нет, это я сняла, спокойно. Обещаю — только для личного пользования. Хотя было весело. Жаль, мне поговорить с упырем не удалось. Слинял во мгновение ока. Хотя, похоже, предназначен он тебе. Не мой типаж, да у вас уже и искрит.
Решка закатила глаза и вытащила ломтик сыра из упаковки.
— Опять за старое. А говоришь, я мастер воображать. Мне от него совсем другое надо… Эй, послушай!.. — Даша застыла с ножом в воздухе воодушевленно им зажестикулировала: — Так думаешь, это видео способно подмочить репутацию?
— Что? Ты о чем? — не поняла Нюрка.
Решка сунула ей свой бутерброд, отложила нож и забрала телефон.
— Перешлю себе… Скажем, если бы это видео вышло в эфир и коллеги увидели бы владельца восьми баров в таком нелепом фламенко… Думаю, было б хуже педсовета?.. О-о! А это что?..
Аня заглянула в экран.
"К барьеру!.."
— Темка вчера в фотках выкопал. Драку, что Катя сняла тогда.
Даша с умилением уставилась в экран. Эрик… Живой, не воспоминания, не фотка на паспорт… Вытерла слезу в уголке глаза:
— И что ж Арестов заныкал такое сокровище… Я тоже себе это заберу.
— Да на здоровье, что раны-то бередить… — махнула рукой Берестова.
Но Стрельцова улыбалась. Она непременно увидит его снова. Еще более вживую. Она — на верном пути. Побежала в свою комнату за телефоном. Вернулась, проверяя, дошел ли файл.
— Припугну его, — улыбнулась Даша, отдавая подруге телефон.
Аня поперхнулась надкушенным бутербродом.
— Кого?..
— Ом" Брэ, — пожала Даша плечами.
Аня выровнялась из расслабленной позы и отложила бутерброд.
— Так, а теперь по порядку, юный падаван. Потому что я абсолютно потеряла нить твоих рассуждений.
Решка присела рядом на соседний стул и возбужденно затараторила:
— Ну, я ж тебе говорила, что он там про другое измерение болтал?.. Так вот, он собирается вернуться и даже почти нашел способ, как. Похоже, Эрик там. Я просилась вместе с ним, а он — наотрез. А теперь, — она торжествующе покрутила телефоном, — мне есть, чем его шантажировать. Думаю, ножи куда лучше фламенко.
Нюрка прищурилась.
— Ты в своем уме, Даш?.. Я только было порадовалась, что в тебе жизнь проснулась, а ты… Не до такой же степени!
Решка обиделась и встала. Отвернулась к окну. Дождь стучал по желтым ладошкам поникших кленов.
— Он явно не в своем уме, если рассказывает такое. Все еще с ножей началось… Вдруг у него… того… сдвиг? Вдруг он — глава преступного синдиката или еще чего?.. Как ты в такую чушь можешь верить?
Решка пожевала губы.
— Я и не то, чтобы верю, — пробормотала она. — Просто это словно знак, что не все потеряно.
— Нельзя так помешиваться на одном человеке, — горячо возразила Нюрка.
— Я и не помешиваюсь. Просто чувствую, что все не так, как вы мне талдонили! — гневно обернулась Решка. — Не забирай у меня эту надежду. Я не буду спокойна, пока не проверю. Наконец у меня есть возможность это сделать. Аня, как ты не понимаешь…
— Мир — это не диснеевский мультик, пойми, — в который раз завела Берестова свою пластинку. — Мы были юны, мы верили во всякое, когда тому было время, но теперь, Даша, мы взрослые и мы ответственны за свою жизнь…
— И что это за жизнь?.. Да, я могу радоваться солнцу, небу, осени и прочее, но я никуда не двигаюсь, Аня. А сейчас — могу. Как я могу упустить такое? Хотя ты права… Я проверю его досье. Не переживай, я же пока никуда не еду.
— "Не едешь"?! А куда ты ехать собралась?
— В Испанию для начала… — задумчиво пробормотала Решка и отправилась в свою комнату переодеваться.
А Берестова опустилась на стул.
— У тебя же визы нет..?
— Так вот пусть он и сделает, — донеслось торжествующее. — Иначе мир узнает некоторые факты из его биографии. И я тоже, но я ведь не владею барами… Ань, будь другом, закончишь контрошки? Там одиннадцать осталось. Даже десять с половиной. Спасибки!
— Вот уж точно… — проворчала Аня Берестова, когда входная дверь захлопнулась, и снова взялась за бутерброд. — Русалочка вернулась, называется.
*
