- Вы очень миленькая, - отвесили мне комплимент. Который звучал весьма сомнительно из уст чужой пассии. - Виктор настоящий везунчик.
- Думаю, это лучше обсуждать с ним, - на секунду появилось острое желание насыпать Громову в пирог целую тонну красного перца.
- Да ладно вам, - девушка подошла ко мне и… мать моя, она меня обняла! Еще и голову мне на плечо положила. - Я серьезно. Витя… очень хреновый доминант. Как по мне. Зато человек золотой. Знаешь, эти доминанты… такие блядуны, ей богу. Только не Громов.
Девушка отпустила меня и забралась на кухонный столик. Устроила на нем свою задницу.
У меня дар речи пропал.
- Никогда не понимала его… С садюгами все просто. У них и фантазия, и норов. А не подчиняться — сплошное удовольствие! Мой сейчас там, в холле. Как бычонок ноздри раздувает, копытом топает. А сделать ничего не может, пока мы не окажемся один на один.
- Мне неинтересно, - попробовала вклиниться в откровения.
- А Громов…
- Слушай. Не хочу показаться грубой. Но зачем мне все это? - перебила я мазохистку-болтушку. Может, она надеется, что я ей волосы пообрываю? Так я не их этих. Не из истеричек.
- Не обижай его, - посоветовала девушка.
- Не планировала.
- Вот и умница. Этот перец не будет за тобой бегать. Так что с ним не получается ни юлить, ни…
- Здорово. Спасибо за очевидный совет.
Мне как бы уже не шестнадцать лет, чтобы изображать из себя вертихвостку. В отличие от советчицы, которая, кажется, слишком заигралась. Понятно, что она примерно моя ровесница, а вот головой… Обнимашки, бычки, забавы… Праздная жизнь расслабляет мозг.
- Вас там ваш бычонок не потерял еще?
- Точно! Чуть не забыла! - девица спрыгнула со стола, подхватила свои туфли.
- Киса!
Грубый голос, с нотками изрядной порции алкоголя, наполнил собой кухню.
- Я все видел, - сообщил мужчина самодовольно. Словно только что выиграл себе какой-то приз. - Я говорил, что на столах сидеть нельзя?
Блондин зашел на кухню, прислонился плечом к дверному косяку.
- Мур, - ответила «киса».
Если бы не слышала ее монолог о том, что «бычонка» надо побесить — поверила бы, что девушка перепугалась и теперь боится предстоящего наказания. Вот только «бычонок», видать, не знает, что им манипулируют.
- Не муркай мне, сладкая. Ты и так весь день напрашиваешься.
Блондин перевел внимательный взгляд на меня. Собственно, если я все правильно поняла — передо мной стоял один из именинников.
- Я - Максим, - промурлыкал бычонок.
- Оля, - ответила неуверенно. Что-то в его пристальном разглядывании моей скромной персоны совершенно не понравилось.
- Максик, пойдем, - протянула девушка в красном платье, хватая своего кавалера под локоть.
- Киса, брысь, - скомандовал Максим.
- Как-то вы грубо с девушкой, - сделала замечание хамоватому гостю. Ладно, я знаю, что у них игры такие странные. И слава богу, Виктор подобным не страдает.
А если бы не знала?
Заходит тут, понимаешь, хрен подвыпивший, брыськает, гоняет женщин почем зря.
- А у меня сегодня день рождения, - протянул блондин, делая шаг в мою сторону.
- Я вас поздравляю.
Весь вечер поздравляю, надо заметить. Не покладая рук. В поту, сахарной пудре и запахе крабов с лаймом.
- Вы знаете, у нас есть такая традиция…
«У нас» это, интересно, где? Учитывая, что Громов уже поделился, что Ворошиловы — московские ребята.
- Холостого именинника нужно обязательно поцеловать. На счастье.
Холостой именинник подошел вплотную и опустил ладони на мою талию. Совсем в этой Англии дичают что ли?! Попробовала вывернуться, но Максима это ничуть не смутило.
- Всегда нравились девушки в форме.
- Вы пьяны, - предупредила я отступая. Ворошилов же продолжал надвигаться.
- Вечно молодой, вечно пьяный, - протянул мужчина, зачесывая светлые кудри назад.
Никогда не любила блондинов.
- Вам лучше вернуться к гостям, - ответила строго. Это я умела всегда. Ледяной тон, железобетонные нотки в голосе. Взгляд уничтожающий всю нежить вокруг.
Только на Ворошилова не подействовало.
Я даже отреагировать никак не успела. Мужчина поймал мои руки, притянул к себе. Завел ладони за спину и вдавил своей массой в холодильник. Пришлось выгнуться, чтобы ничего себе не сломать. И от этого оказалась только ближе к наглецу. С такого расстояния слишком сильно слышался запах выпитого Максимом алкоголя и его сладковатая туалетная вода, которая вызывала головную боль. А еще мужчина горел. Словно от температуры, настолько горячим казался.
- Отстань от меня! - успела выпалить я до того, как мои губы запечатали настойчивым поцелуем со вкусом виски. Максим не был нежным — просто бугай, который захотел развлечься. Стиснул ягодицу своей лапой, проталкивал язык в мой рот как можно глубже. Вкладывался в поцелуй настойчиво, тошнотворно навязчиво. Не позволял сомкнуть челюсть, чтобы не укусила. И погружал язык все глубже.
Я а что могла сделать? На глазах проступили слезы обиды, извернуться и двинуть мерзавцу по яйцам не получалось. Но я не переставала сопротивляться. Настолько могла. Мотала головой, пыталась отпихнуть. Глотала горькие слезы и всхлипывала, не в состоянии нормально позвать на помощь.
Как же знакомо.
До полного бессилия… Точно так же пытался целовать Гриша, считая, что после его измены нам для примирения не хватает «одного нормального траха». Точно так же на бывшей работе приставал шеф, уверенный, что уж на этот раз я ему точно дам. Они… боже, как же я ненавижу мужиков!
К горлу подступала тошнота вперемешку с паникой. Если я сейчас не могу остановить эту скотину, то как смогу, если он решит пойти дальше?
Руки онемели и отказывались слушаться. Отпусти Максим их сейчас и, кажется, я все равно не смогу начать его колотить, чтобы он отстал. Земля уходит из-под ног. Голова кружится. Дышать невозможно. А запах алкоголя, мужского парфюма и табака…
Меня сейчас стошнит.
Натурально, без шуток. От этого на мгновение показалось, что силы вернулись и я еще раз попробовала оттолкнуть Максима от себя.
Только на этот раз мужчина отлетел от меня словно пушинка.
Краем глаза увидела Виктора, который появился на кухне совершенно бесшумно и оттаскивал от меня своего друга за шкирку. Но только краем. Потому что сама припала к раковине и распрощалась с содержимым желудка.
- Какого хера?! - возмутился Ворошилов, прежде чем Громов залепил ему кулаком по лицу.
