Книга Сладкий апокалипсис. Ты моя - Тарс

— Что такое? — недовольно спросила я, разозлившись, что он остановился.

Мое недовольство Курт понял по-своему.

— Смотри, какая злюка, — цокнув, сказал он. Мужчина откинулся на спинку кровати, сложив руки на груди. Его ширинка до сих пор была расстегнута, и выглядел он немного смешно, — Чего тогда согласилась, если раздвигаешь ноги через силу? Ты не хочешь. У меня ощущение, что я тебя насилую. Мне не по кайфу.

— Какое это для тебя имеет значение? Мы же договорились. Ты берешь меня вне зависимости от того, что я думаю и хочу, — сделала я попытку уломать его. Недовольство мое росло. Я готова была признаться себе в том, что если мне не удастся сохранить маску гордости, придется пасть ради удовольствия, которое я ни с кем и никогда не испытывала… нет! Ни за что.

— Огромное, рыжуля. Для меня важна отдача. Если бы ты была проституткой, мне было бы все равно — им отработать и получить свое бабло. Но ты живёшь со мной. Могла бы уж и расслабиться.

— Знаешь, Курт, трудно расслабиться, когда тебя взяли по договору. И чем я отличаюсь… от… — я не смогла произнести этих слов, назвав себя общественной девушкой.

— Через тебя что, прошла толпа мужиков? Судя по личному делу и твоим рассказам, твоего этого, как его… Марэля нельзя принимать за мужика, так что считай я у тебя первый, — Курт посмотрел на меня внимательным взглядом и мне почему-то стало смешно. Я улыбнулась, — Чем тебе не романтика? Или я тебе настолько противен?

— Нет, не противен, — ответила я, освобождаясь от одеяла и оголяя грудь. Может, вид моей груди переубедит его? — Моя неприязнь… она… была всегда. И дело даже не в тебе. Дело, скорее, в Марэле.

— Да забудь ты про этого мудака. Вечно вы бабы забивает себе голову и зацикливаетесь на всякой фигне.

— Это не фигня, — нахмурилась я, подтянув свое одеяло и закрыв им свою грудь. Чёрствый мужлан. Ему не понять моих чувств, значит, и груди моей ему не видать. Я видела досаду в его глазах, когда грудь исчезла из его поля зрения. Не передать словами, как мне это понравилось. Я поймала себя на мысли, что мне нравится его дразнить… и особенно то, как остро Курт на это реагирует.

— Фигня не фигня… точно не очень-то хорошее, если это мешает тебе получать удовольствие от жизни.

— Удовольствие… — задумалась я, придвинувшись к Курту, оперлась на его твердый пресс локтем, он неосознанно заключил меня в свои объятья, — После апокалипсиса ты стараешься выжить, а не получить удовольствие. И мои воспоминания часто помогали мне справиться с трудностями. Когда никому не доверяешь и ненавидишь всех, кто может причинить тебе боль, это помогает избежать многих неприятностей.

— И что, всегда прокатывало?

— Не всегда, — мне стало внезапно грустно, — Знаешь, Курт. Я сделаю все для своих девочек. Все, что угодно, лишь бы у них была лучшая жизнь. Я не шучу. Иногда приходится делать ужасные вещи. И я сейчас говорю не о том, что отдалась тебе по контракту.

— А о чем? — в глазах Курта я прочитала любопытство и настороженность.

Я решила рассказать ему.

— Нас не всегда было девять. Когда мы покидали Дельту, всего было десять девочек. Мы блуждали по мегаполису несколько дней. За это время невозможно было избежать встречи с хищными животными, особенно если они повсюду… однажды мы угодили в ловушку, когда искали припасы по развалинам, — ком подступил к моему горлу, — Лине просто не повезло… я… прости… за нами гнались разъяренные медведи. Она просто отстала. Не смогла нас догнать. Мы стояли на разводом мосту и ждали ее, а она бежала… я смотрела, как она пытается спастись и понимала, что она не добежит. Если я не поверну механизм и не отведу мост, медведи накинулся на нас и раздерут на части. Мне пришлось это сделать… просто пришлось. Иногда мне снится по ночам ее взгляд, когда она поняла, что я сделала свой выбор. Никогда его не забуду. Она так кричала и просила о помощи… Я больше не могу позволить себе, чтобы кто-то из них пострадал, понимаешь?

Курт поднял ладонь, опустив ее на мою макушку. Он гладил мои волосы, стараясь успокоить.

— Моя бессонница тоже появилась не просто так, — вдруг нарушил он тишину, — Но в отличии от тебя, на моих руках гораздо больше крови.

Курт начал свой рассказ. Он говорил долго, и дрожь шла по моему телу. Он говорил о таких ужасах, от которых волосы вставали дыбом. Уверена, он рассказал не все, пожалел меня. А, может, ему самому было тяжело вспоминать. Когда он говорил, я не удержала своих слез. Они потекли по моим щекам, ведь сердце ныло от того, что нам приходилось делать.

— Мы ведь не виноваты, правда? — спросила я с надеждой, глядя прямо во влажные глаза Курта.

— Нет, Анна, не виноваты, — ответил он, прижав меня к своей груди.

Я слушала биение его сильного сердца, а он целовал меня в макушку, вороша волосы.

— Так холодно, — сказала я, — Хочется согреться.

— Я бы согрел тебя, сладкая, да сам мёрзну, — тихо сказал Курт, — Я испугался, Анна. Когда впадал в ярость, думал, что не увижу тебя в живых, когда очнусь. Я не смог бы с этим жить. Не в этот раз.

Я приподнялась, взглянув в его печальное лицо… и поцеловала. Сама поцеловала. Он ответил мне взаимностью.

— Ты уверена? — спросил Курт, отнимая свои губы от моих.

— Я знаю, как нам согреться, — ответила я, Курт ловко положил меня на спину, разделся, и наконец-то вошёл в меня.

— Ого, — удивился он, с лёгкостью скользнув в меня, — Ты очень мокрая. Так быстро?

— Мне нравится, — призналась я, с наслаждением чувствуя, как Курт двигается во мне, — С самого начала нравилось.

— Слушай, может и стонала ты натурально, ну тогда, в прошлый раз? — мне нравилось и то, как Курт всемуудивляется.

— Угу, — кивнула я, — Если честно, я в первый раз в жизни получила оргазм. Мне показалась, что я вижу звёзды, — хихикнула.

— Эх, рыжуля! — Курт сделал несколько напористых, но бережных толчков, а я выгнулась от удовольствия, — Я, значит, огого какой! Со мной ты всегда будешь видеть звёзды! Мужчина так воодушевился и стал таким важным, будто, как минимум, спас человечество. Ну все, завтра он будет ходить и гордиться, а мне придется терпеть его напыщенную важность и самодовольные ухмылки.

Он целовал меня, не переставая двигаться.