Вот слушала я рассказ Игната и закипала с каждым сказанным словом.
— Да на каком основании они себе это позволяют! — воскликнула я, поднимаясь на ноги и чувствуя, как сила поднимается вместе со мной.
Собственно, именно после того, как мои глаза загорели чистым серебром, а волосы стали подниматься, Игнат и перестал смеяться, разом посерьезнев и подскочив ко мне, готовый в любой момент начать ловить мои потоки недовольства. За его спиной Дерг, тяжело вздохнув, напрягся, но уже даже не попытался применить магию. Привык, похоже.
Про Грейстока и Ланфорда вообще молчу. Они, как стояли, так и стоят, хмуро глядя в никуда.
— Ну что ты так разнервничалась? — вздохнул Игнат, деловито начав опускать мои вспарившие локоны. — Ну включили и включили. Дураки, что с них взять? Я уже отправил им встречное письмо с предложением включить их в программу по неразмножению, чтобы «светлые умы» постепенно сами собой изводились. Шеф наш тоже им письмецо чирканул. Не переживай ты, вернемся, устроим им разнос, в суд подадим. И вообще, считай это комплиментом, Владка! Ты, между прочим, настолько хорошая ведьма, что тебя хотят воспроизвести в следующих поколениях.
И этот гад снова засмеялся, игнорируя мой недовольный вид.
Кинув на него выразительный взгляд, я подхватила со столика отчет ученых, который привез с собой напарник, и крайне недовольно пошла в свои апартаменты, собираясь углубиться в дебри анализа. Хотя там-то, как раз, все было чистенько: черным по белому наши специалисты писали, что все показатели леса в норме и восстановление будет неминуемо.
Хоть одна хорошая новость за сегодня!
* * *
Теперь, когда лес официально стал в порядке, спектр нашего внимания плавно сместился на другие задачи. В первую очередь меня интересовало самочувствие отравленных магов. Интуиция подсказывала, что дело придется иметь с чем-то похожим на порчу или, чего недоброго, снова с ней.
— Профессор, как считаете, стоит ли мне брать настойку на слезах летучих мышей? — вопросила я у Панфила Дюрана, рассматривающего привезенную мной коллекцию зелий взглядом ребенка, которого привели в парк аттракциона и сказали, что тот может прокатиться везде, где пожелает. — Чем вообще уже пытались вылечить магов?
— Там, Владиславушка, весь спектр магии был задействован. — произнес профессор, внимательно оглядев этикету одного из пузатых пузырьков, который подчеркнуто осторожно оглядел и не менее осторожно поставил на место, что-то отметив в своем черном блокнотике. — От лекарских новшеств до магии некромантов. Эффекта никакого добиться не получалось, по крайней мере, долгосрочного. Что-то не работало вовсе, что-то давало результат на день, а то и всего на час. В конечном счете организмы магов перенасытились инородными вмешательствами и начали давать сбои, поэтому их и ввели в искусственный сон. Оставили, прямо скажем, до лучших времен.
— Понятно, — вздохнула я и, оглядев кабинет в поисках своего чемодана, вытащила его из-за шкафа и, раскрыв, нырнула внутрь едва ли не по колени, выискивая в магически расширенном пространстве одну крайне редкую и примечательную вещь.
Собственно, найти ее удалось буквально через пару минут.
Вынырнув из чемодана под удивленный взгляд профессора, не преминувшего внимательно осмотреть чемодан, который явно прикидывал, что нужно будет изучить за время моего отсутствия, я вытащила наружу склянку, в которой был он. Горел, переливался, излучал свет и поражал своей красотой и силой.
Мы с профессором завораженно замерли.
— Это то, о чем я думаю? — с трепетом вопросил Панфил, практически перейдя на шепот. — Цветок папоротника?
Я кивнула, продолжая разглядывать лепестки, сияющие не то всеми цветами радуги, не то пропускающие через себя блеск самой Вселенной. В любом случае, зрелище было удивительное.
— Но как?! — воскликнул профессор. — Разве цветок папоротника — это не миф? Папоротники же даже не цветут!
Я, пожав плечами, опустила склянку в сумку, которую планировала взять с собой и которую уже ждал Томас, чтобы перенаправить ее в императорский дворец.
— Согласно поверьям славян, — произнесла я, обернувшись к профессору. — папоротник цветет лишь раз в год, в ночь на Ивано Купало. Праздник во всех отношениях крайне примечательный, доложу я вам. Дело там не только в цветке, но и в разгуле нечисти, самом ожидаемом шабаше и прочих аспектах пробуждающихся в эту ночь духов. Чем-то похоже на ночь всех святых, но имеет исключительно славянские корни, а потому представляет большую ценность для нечисти и славянских ведьм. Так вот, возвращаясь к цветению папоротника. По поверьям тот, кто сорвет этот цветок, получит особые способности — станет видеть все запрятанные клады, научится принимать любой облик, станет невидимым и начнет обладать всеми прочими волшебными способностями. Найти этот цветок не так уж и просто, говорят, что злые силы всячески препятствуют нахождению, что не вызывает большого удивления. Магический баланс — не шутки, не должно ни одно существо обладать такими силами, тем более не рожденное для этого. Потому каждый, кто ищет этот цветок, по пути на заветную поляну с папоротником может заблудиться, потеряться или вовсе потерять голову в схватке с хитрой нечистью.
— Владиславушка, а как же так получилось, что этот цветок оказался у вас? — с благоговейным восторгом вопросил Панфил, горящими глазами уставившись на меня.
— А, это, — отмахнулась я, упаковывая в сумку свой полупустой гримуар, впрочем, сильно пополнившийся за время этого дела. — леший один принес, говорит, растет, всяких духов привлекает, а те ходют, культуры топчут. Вот и отдал мне.
— А как же?… — растерявшись, развел руками Панфил. — Как же могущество и все эти способности, и?…
— Ну что вы, это все поверья да легенды. — пожала я плечами, подхватив сумку за лямку. — Магией цветок обладает, конечно, да только никакой власти над миром не дает. Говорю же, магический баланс — наше все, нельзя его нарушать цветением одного лишь растения.
Неожиданно дверь в мой кабинет распахнулась и на пороге замер Игнат, хмуро глядящий на меня и демонстративно постукивающий по запястью, конечно, освобожденному от часов. Объяснил бы ему кто содержание этого жеста, честное слово.
— Давай быстрее, Томас нас уже ждет. — произнес напарник и, шустро подхватив мою сумку-портфель, устремился к выходу, согнувшись на одну сторону чуть сильнее. — Что ты туда положила, ведьма? Почему она такая тяжелая?
— А ты вопросов лишних не задавай и спать спокойнее будешь, — хмыкнула я и устремилась следом за ним, оглянувшись на поспешившего за нами Панфила.
Такой не стройной толпой мы добрались до гостиной на первом этаже, где действительно уже сидел Томас, закинув ногу на ногу и читая какие-то документы с нахмуренными бровями. Заметив нас, спускающихся по лестнице едва ли не кувырком, он поднялся с места и красивым жестом развеяв документы, широко улыбнулся.
— Господа, — поприветствовал он.
