– кричит на неё Кариниэль: - Ну давай, капитан, денег у меня нет, можешь меня взять прямо так, а эта твоя, пусть зафиксирует, что бы потом не было разговоров что я долги не отдаю.
Она картинно падает на кровать, и ложится звездой, продолжает:
- Давай, чего встал, я даже сопротивляться не буду.
- Я не хотел ничего такого сказать, про… - бурчу я, но опять не договариваю, меня прерывает крик:
- Я из-за тебя вообще то в таком положении!
Вот оно как получается, выходит я во всём виноват – злюсь я, и уже сам начинаю кричать:
- Да если бы не я, идиот такой, да если бы не повёлся на твою красивую мордашку…Сидела бы сейчас в той камере, и с тобой бы…С тобой бы…Не знаю зачем вы все нужны там были, но ничего хорошего бы не было!
- Живу тут как бомжиха, с какими-то маргиналами, у тебя хоть образование есть, капитан? – Продолжает эльфийка: - Я вот на первом курсе юридического, а ты что закончил, ПТУ для гоблинов, и пошёл в свою милицию, потому что никуда не брали?
- Всё нормально у меня с образованием… - оправдываюсь непонятно зачем.
- Ага, нашатырю ему его клоповник, а он приходит с какой-то…какой-то… - она начинает плакать: - И ещё меня теперь выставляет из дома.
- Я не…
- Да заткнись уже, капитан, ничего не осталось, и денег не осталось, мне даже идти некуда… - рыдает она. – Родственников у нас нет, только ты из тех, кому я не безразлична, и остался. Приходишь домой с этой, мымрой рогатой, а я ждала…Ы-ы-ы…
- Так, отставить! – строго говорю я.
Выхожу быстро в коридор, иду в туалет, и проверяю свою заначку – не забрали, фух, живём. Надо будет сегодня ещё в отделение наведаться, в расчётном забрать пособие по сокращению. Возвращаюсь в комнату и кидаю на диван перед эльфийкой два конверта, которые она и давала мне когда-то. А ещё небольшую стопку, перевязанную резинкой, уже личных сбережений. Есть правда ещё одна стопочка, в специальном месте спрятанная, но там американская валюта, вражеская. Я, конечно, патриот, но это на случай оккупации нашего городка, буду на эти деньги у продажных капиталистов покупать оружие для партизан. Ну или машину куплю, если войны не будет.
- Ах вот оно что… - успокаивается эльфийка, и снова заводится: – Деньги мои значит есть, уплачено уже всё у капитана, а он тела молодого захотел, а теперь совесть замучала?!
- Да подавись ты своими деньгами… - в сердцах бросаю я.
- Как это подавись, ты чего ей наши деньги отдаёшь, муж?! – возмущается из-за спины суккуба: - Мы под смертью за них ходили, а теперь эта приживалка пойдёт и растратит всё?!
- Я приживалка?! – вскакивает Кариниэль.
- Да замолчите вы обе! – кричу на них, а на руках у меня светятся молнии. – Завтра на рынок пойдём, приоденем вас, а то не дело такие красавицы и ходят не пойми в чём. Знаю там одного гоблина…
- На рынок? К гоблину? – удручённо спрашивает эльфийка. – Капитан, ты ничего не попутал там у себя в голове, ты что же это, думаешь я как побирушка буду одеваться в рваньё всякое вонючее?
Эльфийка, как и мы, одета в камуфляж. Тоже, наверное, вояки выдали, а старики не додумались ей одежды привезти.
- Да какое рваньё, нормальная одежда, я вон хожу и ничего, ботинки вот недавно покупал – отличные вообще. – оправдываюсь перед ней.
- Подтверждаю, хорошие ботинки. – пищит сзади меня Яная.
- Вот оно что, может ещё и моей натурой с гоблином расплатишься, а, капитан? – злится эльфийка. – А то давай, сразу на троих могу одежду отработать, обслужу зеленомордых как надо, заодно потренируюсь с твоими дальними родичами, а то ведь позже и тебе придётся долги раздавать!
- Да делай ты что хочешь, я тебя не выгоняю, но не нравиться – катись на все четыре стороны. – зло бросаю ей, и иду на кухню к холодильнику. Всё достало.
Включаю магнитофон, достаю из морозилки бутылку водки. Она оказывается замороженной. Вот уроды, подсунули бодягу какую-то. Разогреваю её прямо в руке, осторожно, чтобы не лопнула бутылка. Наливаю в стакан, и не слышу музыки, хмурюсь. Подхожу к магнитофону, смотрю – а кассета кончилась, видимо слушал кто-то пока меня не было. Переворачиваю на другую сторону, и снова включаю. Начинается гитарный перебор и ударные, выпиваю.
Крыши домов дрожат под тяжестью дней
Небесный пастух пасёт облака
Город стреляет в ночь дробью огней
Но ночь сильней, её власть велика
(Кино – Спокойная ночь)
Входная дверь хлопает, а на кухню заходит Яная. Берёт бутылку, нюхает, морщится, и говорит:
- Вредно…
- Иди в комнату, пожалуйста, сейчас не до этого… - говорю ей, смотря в пол: - Я сейчас схожу кое куда, сиди дома, никому не открывай, договорились?
- Хорошо… - не перечет она мне, видимо чувствуя моё настроение, потом добавляет: - Я на неё маячок подвесила, так что, если что, мы найдём и поможем.
Киваю одобрительно, но настроение не улучшается. Надо сходить в отделение, забрать деньги в бухгалтерии, зайти в магазин, закупиться продуктами. На улице уже начало темнеть, успеть бы пока не разошлись в расчётном отделе по своим делам. И потом уже думать, что делать дальше. Не мешало бы ещё зайти к девочке и огру, узнать, что там у них, но это уже завтра, или ещё позже.
Больше не пью, и правда вредно. Да посреди рабочего дня, позор мне. Выключаю музыку, дослушав песню, и иду в прихожую. Натягиваю куртку и ботинки, закрываю за собой дверь и слышу, как включился телевизор в комнате. Видимо демонесса тоже обиделась, даже не вышла меня провожать. А так хорошо день начинался.
Чем дальше отхожу от дома, тем меньше чувствую в себе силы, всё-таки зависимость от инферно у меня появилась. Не знаю правда, хорошо это или плохо. Наверное, всё же второе – придётся всегда и везде таскать с собой суккубу. С другой стороны, мой собственный резерв сил остался прежним, жил же я как-то раньше с этим. Стало жалко Янаю, она тоже скорее всего почувствовала, как я удаляюсь от дома.
На улице всё так же тепло, солнце почти зашло, но вопреки этому поют какие-то птички. Из ближайшей школы возвращаются дети домой, с вечерней смены,
