— Сергей Иосифович, вы проводили эксперту по образцам, представленным следователем Семёновым по делу об убийстве гражданина Костомарова? — начал Владимир Владимирович с очевидного.
— Да.
— Помните ли вы своё заключение.
— Да. — Гофман был краток.
— Если ли необходимость представить вам само заключение для подготовки?
— Я всё прекрасно помню.
— Хорошо. В таком случае начнём. — если бы наш суд позволял защитнику прогуливаться по залу и подходить к свидетелю, уверен, Плотников сделал бы это. — К каким выводам вы пришли?
— Я установил, что шесть представленных образцах пальцев и ладоней рук принадлежали подсудимому.
— А остальные?
— Не принадлежали. — Гофман вёл себя спокойно, даже издевался над Плотниковым. Мне это нравилось.
— Кому же они принадлежали? — с сарказмом задал вопрос мой коллега.
— Не знаю.
— Как так?
— Так. Не знаю.
— Вы же должны были это узнать.
— Если это вопрос, — эксперт был спокоен, — то отвечаю: не должен. В постановлении следователя стояли чёткие вопросы: пригодны ли следы для идентификации и принадлежат ли они Фёдорову. Я на вопросы ответил так, как они заданы.
— То есть вы не должны были идентифицировать остальные образцы? — растерянно спросил Плотников.
— Нет.
— У меня больше нет вопросов. Но они будут у моего коллеги. — Плотников сел.
— Вячеслав Иванович, у вас есть вопросы? — обратился ко мне председательствующий.
— Да, Ваша честь.
— Тогда приступайте.
— Сергей Иосифович, сколько образцов вы получили для проведения экспертизы?
— 87.
— Каким образом они были упакованы?
— Ваша честь, прошу отвести этот вопрос, — вмешался Сапун, — он не относится к делу, не направлен на установление каких-либо имеющих значение обстоятельств.
— Ваша честь, не согласен. Причина, по которой я задал вопрос, была озвучена в предыдущем судебном заседании. — когда это необходимо, я могу быть упорным.
— Юрий Кириллович, ваш отвод отклонён, — сказал председательствующий и обратился к Гофману, — эксперт, отвечайте на вопрос.
— Все образцы были упакованы в 87 бумажных конвертов. В каждом конверте по одному образцу. На каждом имелась надпись, где и при каких обстоятельствах образец получен. Имелись подпись и печать следователя.
— Сколько конвертов вы вскрывали?
— 23. — ответил Гофман, после некоторой заминки.
— Вы исследовали эти 23 образца?
— Да.
— К каким выводам вы пришли?
— Как я уже сказал, шесть из них принадлежали подсудимому.
— А остальные?
— Я же отвечал, не Фёдорову.
— Эти образцы были пригодны для идентификации личности?
— Насколько я помню, да.
— Почему вы не отразили это обстоятельство в своём заключении?
— Не видел в этом необходимости. У нас большая загруженность.
— Были ли вы обязаны описать исследование этих оставшихся 17 образцов и отразить выводы по ним?
— Да.
— Почему же вы не сделали этого?
— Времени не хватило.
— Почему вы не исследовали остальные 64 образца?
— Не видел в этом необходимости. Кроме того, у меня не было на это времени. У нас у каждого эксперта в производстве находится до 40–50 экспертиз, всего не успеешь. А результаты требуют. Плюс есть сроки проведения исследований, которые нарушать нельзя.
— Количество представленных вам образцов свидетельствовало о сложности проводимого исследования?
— Да.
— Вы вправе продлить срок проведения экспертизы в таком случае?
— Да.
— Почему вы этого не сделали?
— Не знаю. — Гофман не был растерян, но определённая неуверенность в его голосе появилась. Он пока не понимал, к чему я веду.
— Соответствует ли ваше заключение требованиям закона?
— Соответствует.
— Даже притом, что вы выборочно осуществили исследование?
— Нет, в этом случае не соответствует.
— В таком случае, может ли ваше заключение расцениваться как доказательство?
— Ваша честь, прошу отвести этот вопрос, — вмешался Сапун, — эксперт не вправе давать оценку доказательствам.
— Удовлетворяем, — отреагировал председательствующий, — эксперт, не отвечайте на этот вопрос. Вячеслав Иванович, прошу вас чётко формулировать вопросы.
— Хорошо, Ваша честь. — мне не было необходимости переформулировать вопрос, так как всем уже было понятно, что заключение Гофмана могло являться всем, чем угодно, но не доказательством.
— 17 образцов, о которых мы недавно говорили были пригодны для идентификации?
— Ваша честь, — взорвался прокурор, — этот вопрос задавался и ответ на него был получен. Прошу отвести вопрос.
— Вячеслав Иванович, — обратился ко мне председательствующий, — обращаю ваше внимание на необходимость запоминать вопросы, которые вы задали, и ответы, которые получили на них.
— Я понял, Ваша честь. — спокойно ответил я и обратился к Гофману. — Сергей Иосифович, эти 17 образцов не принадлежали Фёдорову?
— Не принадлежали.
— Правильно ли я понимаю, что они принадлежали иным лицам, которых при наличии их отпечатков можно было бы идентифицировать. Иными словами, отождествить.
— Да.
— То есть в представленных образцах имелись отпечатки пальцев не только подсудимого?
— Да.
— Вы сообщали об этом следователю?
— В этом не было необходимости, уверен, он умеет читать.
— Как же следователь мог определить, что он представил вам образцы следов пальцев рук нескольких людей, а не одного Фёдорова, если вы в своём заключении это не отразили?
— Не знаю. — Гофман мне нравился. Он понимал, что оказался в критичной ситуации, но был спокоен.
— Ваша честь, у меня больше нет вопросов.
Мой клиент и государственный обвинитель воздержались от вопросов, чем порадовали меня. Суд эксперта мучать также не стал. После того, как Гофмана отпустили, суд вернулся к разрешению ходатайства о назначении повторной экспертизы. Плотников не мог упустить такой момент.
— Уважаемая коллегия, — с пафосом начал он, — в судебном заседании достоверно установлено, что экспертом, проводившим дактилоскопическую экспертизу, допущена халатность, если не преступление, при её проведении. Он сам подтвердил данные обстоятельства. Проведение повторной экспертизы в таком случае необходимо, так как, со слов того же эксперта, имеющиеся образцы пальцев рук принадлежат не только Степану Фёдорову, но и иным лицам. Это, — Плотников выделил слово, — это свидетельствует о возможной причастности к убийству Костомарова иных лиц и подтверждает невиновность моего клиента. Настаиваю на назначении и проведении повторной экспертизы. Её проведение прошу поручить иному экспертному учреждению.
