искусственно созданные лесостепи — деревья тут давно выкорчевали ради сельхозугодий. Сейчас большая часть полей заросла бурьяном — при капитализме не пригодились, равно как и руины пары корпусов коровника.
— Одного на разведку я тебя не пущу, — безапелляционно заявила Даша. — Одинокий угрюмый мужик с топором выглядит подозрительно. А вот со мной — уже лучше.
Пропылив по грунтовке с полкилометра, загнали «лишний» транспорт в удачно подвернувшуюся рощицу, и, снарядившись радиогарнитурами, мы с Дашей на КАМАЗе поехали к деревне.
— Про артефакт говорить нельзя, — заметила она.
— Да, я помню, что мы решили так во время многочасового обсуждения, — кивнул я.
— Просто на всякий случай, — пожала она плечами.
— Кстати, ты спрашивала, могу ли я построить дневной храм?
— Не ближе ста метров, — кивнула девушка. — В идеале — на противоположном конце деревни.
— Понял, — хмыкнул я и обратил внимание Даши на появившийся на горизонте длиннющий частокол. — Недавно догадались — смотри, справа и слева достраивают.
За частоколом, в полусотне очищенных от растительности метров, начинались дома — нам видны только крыши и редкие вкрапления двух- и трехэтажных коттеджей. В селе не без кулака! По информации поддерживавших связь с родней, деревня небольшая — на восемьсот с хвостиком домов. Местность удачная — справа река и поля, сейчас красующиеся почти созревшими колосьями, слева — начавший вырубаться на частокол лес, тянущийся на многие километры во все стороны. За деревней — тоже поля, но с картошкой. И это — не считая приусадебных участков, которые тоже наверняка не под парами. С другой стороны — с нашими аппетитами это ни о чем. Ладно, что-нибудь придумаем — на восьмой день обещается крупный «патч», по итогам которого и сориентируемся. А пока мародерим как не в себя! Но это потом, а сейчас надо поговорить со стражами у ворот.
Четверо одетых в «редкие» защитные костюмы — три мужика и одна дородная носатая и бровастая дама средних лет с убранными под белый платочек темными волосами. У мужской части бригады кирзовые сапоги, у дамы — «сетевые», аж «легендарные» сапожки с видом под крокодила. Неплохая для сельской местности экипировка не помогала — у «средних нейтралов» оказались уровни от 21 (дедок с рыжей бородой, вооруженный «редкими» вилами — какая ирония!) до 38 — у дамы, вооруженной сковородой. Имеется ли навык обращения с дробящим оружием?
По сигналу в виде поднятой руки усатого сорокалетнего мужика в кепке и с кувалдой 31 уровня — из мужиков он тут самый сильный — мы остановились и покинули транспорт.
— А это чего? — проявил он зоркость, указав на дрон над нами.
Кино смотрят.
— За нами присматривают, — ответил я. — Мы на тему ночлега поинтересоваться хотели с потенциалом осесть.
— Переночевать — это можно, — одобрил усатый и протянул руку. — Федя.
— Антон, — пожал я.
— Дарья, — пожала Даша.
— А вот насчет переселения — тут посложнее, — продолжил он. — Нужно условия соблюсти.
— Федя, этим — не нужно, — вступила в беседу дама. — Великая Оценка называет этих нейтралов «опасными», — елейно улыбнувшись, сделала шаг вперед. — Меня зовут Алёна, от лица Совета деревни заверяю вас — таким жителям мы всегда будем рады. После всего случившегося осталось много пустых домов, — потускнела она. — Но такова была их плата за недоверие Святой Филипповне.
Оборжаться! Но вида подавать нельзя.
— Можно мы со спутницей немного осмотримся, прежде чем принимать решение? — спросил я.
— Да! Я вас провожу. Федор, остаешься за старшего — и смотри мне! — рыкнула она на усача.
— Так точно! — изобразил он корявенькое «смирно».
— А вы из Совета деревни? — когда мы вошли в распахнутые для нас мужиками ворота и потопали к началу главной улицы, спросила Даша новую знакомую.
— Из совета, как и все женщины деревни, — энергично кивнула та. — Такова воля Святой Филипповны.
— Матриархат? — уточнил я.
— А как иначе! — всплеснула руками Алена. — В древние времена, когда мир опасный был, как щас, люди матриархатом жили и через это выживали. Святая Филипповна раньше антропологом была, кандидатом наук, — поведала неожиданную подробность. — Но ты не переживай, Антошка…
Меня слегка передернуло.
— …Без мужиков бабам никуда, у нас равноправие и взаимопонимание — просто к решению важных для всей деревни вопросов мы их не допускаем. Но оно тебе и зачем? Там сельское хозяйство да бабий треп в основном, — невинно похлопала глазками.
Жесть! Впрочем, мужики угнетенными не видели, а променад по улице произвел вполне приятное впечатление: из открытых по случаю теплого летнего денька окон то и дело раздавались обрывки разговоров типа: «так-то и неплохо, погреб полон, картохи в огороде…» или «а я ему в ухо как…» и прочее тематическое. В огородах и садах копались люди, которые не обламывались прерваться и поглазеть на нас. Немодифицированных среди них нет, но уровни не высоки — максимальный встречный был шестой и принадлежал бабушке-божьему одуванчику.
Мы миновали пару перекрестков, покрутив головами на прилегающие улицы — тоже пастораль, но часть домов стоит с заколоченными окнами — и на третьем, возле функционирующей колонки с водой, наткнулись на пяток детишек младшего школьного возраста. «Немодифицированные», тройка пацанов одета в шорты и футболки, две девочки — в платьица.
— Мама сказала, что ты теперь должен меня слушаться! — заявила девочка в оранжевом платье мальчику в желтой футболке.
— А мне мама разрешила тебя не слушаться, — показал он ей язык. — Она старше и в Совете, а ты — нет, значит она главнее.
Увидев нас, пацан обрадовался и пошел к Алене, на ходу радостно ябедничая, но совсем не на подружку:
— Мне вчера Витька, — указал он на мальчика в красной футболке. — Обещал трубу подзорную показать, а потом семь часов водил по деревне ничего не показав, потому что наврал и никакой трубы у него нет! Теть Алена, скажите, чтобы он признался!
— Вроде неплохое местечко, — шепнул я Даше, пока новая знакомая шумно прививала совесть маленькому вруну.
— Если все это — не постановка для туристов типа нас, — шепнула она в ответ.
— Паранойя, — отмахнулся я. — Она же не врет — мы им нужны.
— Алена, можем мы продолжить путь? — оторвала «привратницу» от интересного занятия Дарья.
— Конечно, — опомнилась та, заправила под платочек выпавшую на лоб прядь, шикнула на ржущих над плачущим пацаном детей, и мы пошли дальше — вглубь деревни. — Вы, Даша, конечно же войдете в Совет, когда докажете деревне свою лояльность.
— Живых убивать не буду, — подстраховалась девушка.
— Боже упаси! — перекрестилась аборигенка. — Ничего такого я вовсе не имела ввиду — негоже убивать друг друга, когда вокруг такое творится! А ведь впереди зима, — грустно вздохнула она.
Мы говорить ничего не стали — нету столько доверия.
— Так что конкретно придется делать? — не отстала Даша.
— С твоим уровнем
