Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Нестандартный исход со станции, к сожалению, возможен. Но, уже к счастью, крайне маловероятен. Все ходы, помимо основного, представляют серьезную потенциальную опасность для Дона. Через них может пробраться враг – человек или мутант, про радиацию и отравленный воздух даже не стоит упоминать. Потому все известные нестандарты засыпаются, обрушиваются, баррикадируются и подвергаются прочим деструктивным воздействиям. А то, что засыпать или уничтожить нельзя (например, вентшахты), охраняется не хуже гермы. Конечно, дядя оказался еще тем ушлецом и пару секреток вполне мог держать про запас для своих нужд, но это уже совсем не вязалось с его патриотизмом по отношению к Донской, которую покойный искренне любил и не стал бы подвергать излишней опасности.
Ник приказал себе остановиться, сила мысли гоняла его из одного конца кабинета в другой, заставляя нарезать бесконечные круги по замкнутому пространству. Он, как зомби, вышагивал туда и обратно, в полный голос проговаривая идеи, пришедшие в голову. Хватит метаться, как крыса в клетке («я кормил сегодня Хвоста или нет?»), надо сесть, успокоиться и принять решение.
Юноша сел, постепенно успокоился и принял очевидное решение. У Буйно, который наверняка что-то знает, необходима безотлагательная аудиенция. Об этом Ник спустя несколько минут, которые заняла дорога от квартиры до магазина, и поведал охраннику. Тоном, не терпящим возражений.
Однако толстокожий страж тональность не оценил, к тому же перепутал требование с просьбой. И в том, что он принял за просьбу, по обыкновению отказал коротким «Не велено».
Мнимую просьбу пришлось заменить на долгие уговоры, а те, в свою очередь, подкрепить убедительными «призами и подарками за отзывчивость». Получив незаслуженную девятимиллиметровую мзду в весьма нескромном размере, вертухай смилостивился и действительно проявил отзывчивость и внимание к чаяниям несчастного заключенного, мечтающего поговорить по душам с высоким начальником. Позвякивая выманенными патронами и тряся на бегу жировыми складками, алчный вояка скрылся в направлении начальственных хоро́м. Ник, раздосадованный незапланированными расходами, а больше тем, что дядя в подобном положении, скорее всего, обошелся бы одним добрым словом, без унизительных дополнительных трат, вяло послал в спину «бегуну» пожелание «кончить свои убогие дни так же, как жадная козлина по фамилии Кириленко». Вяло, потому что был воспитанным и интеллигентным молодым человеком, не желающим людям зла. Разве что вяло и неохотно.
Лишние килограммы не помешали хорошо проплаченному курьеру побить мировой рекорд в беге на короткие дистанции с препятствиями и обернуться туда-обратно за фантастические пять минут. Еще никогда в новейшей истории пробег корреспонденции от адресанта к адресату не занимал столь исчезающе малое время. Жаль, но причину подобной резвости Ник установить так и не смог – была это природная исполнительность или боязнь оставить вверенный пост – ближайшую четверть часа он наблюдал безрадостную картину, как толстопузый рекордсмен, мучимый нещадной одышкой, пытался отдышаться. И стоило ли так носиться? Рожденный жрать в три горла, порхать не может, жопа мешает. Народная мудрость в переложении понятно кого.
– Слушай, мечта диетолога, пока тебя инфаркт за филей не схватил, мотни головой, Буйно меня скоро примет? – вежливый юноша не стерпел затянувшейся процедуры восстановительного дыхания.
Охранник решительно мотнул головой и снова закашлялся. Снова надолго. Жирная тварь!
– Он сам тебя навестит, – пояснения все же последовали, хоть и не сразу. – Пока шибко занят. Но к вечеру обещался.
Снова потеря времени, дефицитного и невосполнимого. Непозволительная роскошь.
Освободив себя от работы с архивами, Ник переключился на дневник: в ожидании Борисовича можно посвятить несколько плодотворных часов интересной девушке Эль.
– Меня опередили. Телефон Дениса зазвонил в половине шестого, и мой суженый соскочил с кровати как ошпаренный, будто и не спал только что мертвецким сном.
Личный телефон? Ник завистливо присвистнул: вот уж точно всем роскошам роскошь. Не жирно ли для молодого выскочки?
– Это был Мечтатель. Четверка, я рассказывала тебе о нем? Основной компаньон отца. Не минор, как Дениска, а равноправный партнер. Возможно, даже «равноправней» папы. Говорят, идея Объекта принадлежит ему. Он и весь проект начинал поднимать в одного, отец с Дэном присоединились далеко не сразу, долго не верили в окупаемость и целесообразность склада, считали напрасной тратой бабоса. Тогда и появилось прозвище Мечтатель, уж больно рьяно серьезный, жутко богатый мужик взялся за сомнительное дело. Однако мечтатель мечтателем, а мои скептики теперь все свое свободное и несвободное время проводят на Объекте, они одержимы своим подземным царством! Сумасшествие бывает очень даже заразным.
После звонка Денис, не умываясь и нацепив первую попавшуюся одежду, пулей выскочил из дома. Мне он ничего не сказал, но Мечтатель так кричал в трубку, что я все прекрасно поняла без объяснений: у мужиков намечается срочное собрание. ОЧЕНЬ СРОЧНОЕ!
И знаешь, Четверка, как бы странно ни звучало, но я успокоилась… Что бы там ни случилось, мои мужчины во всем разберутся, справятся. Раз заседают, что-то решают, значит, не все потеряно. Не буду дергаться и гробить свои девичьи нервы – раз уж сильный пол взялся защищать нас, прекрасных, то пусть и занимается своими прямыми обязанностями! А мне красоту надо беречь, после бессонной ночи выгляжу, как лахудра конченная. Посплю часов двенадцать – семнадцать. И когда проснусь, все проблемы останутся позади – так в сказках положено! Про спящих красавиц – особенно.
Никита усмехнулся. Девчонки – они есть девчонки, всю грязную работу вечно оставляют принцам. Он не верил, что Денис, во-первых, справится с работой, а во-вторых, вообще является принцем. Ботаны на правильных принцев никак не тянут.
– Ну, давай, спящая красавица, послушаем, как твой псевдогерой справился с непонятной бедой, – Ник нажал на «плей».
Следующая запись с первых секунд ошарашила его, настолько она отличалась от всех предыдущих. Привычного голоса не было, только оглушительный вой сирен. Страшный звук, он даже близко не напоминал станционную тревогу, пару раз включавшуюся на Донской в случае крайней угрозы для безопасности жителей. А он-то, наивный, до сегодняшнего дня искренне считал, что ничего более пугающего, чем баззеры тревоги, на белом свете не существует. Даже запись «тех» сирен, переданная диктофоном со всевозможным помехами, заставила Ника мгновенно покрыться холодной испариной. Если у Большой Беды есть голос, он звучит именно так… Нет, поправился Никита, не у беды. У самой Смерти. Старуха, изголодавшаяся, давным давно ждущая щедрого урожая, нетерпеливо взвывала на все лады, предвкушая богатый пир, захлебываясь слюной…
До юноши не сразу дошло, что сквозь адский шум, заполнивший собой все окружающее пространство – и там, с той стороны диктофона, и с этой, реальной, существующей здесь и сейчас, – доносится едва слышный, практически неразличимый шепот. Борясь со слабостью, с трудом управляясь с трясущимися пальцами, Ник перемотал запись на самое начало. Проклятые сирены вновь ворвались в затихшую на мгновение комнату, барабанные перепонки нервно завибрировали где-то в глубине черепной коробки. Черт, аж поджилки трясутся!
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
