величества, и все девицы из благородных семей сейчас сидят по домам и к нему готовятся. Ходить по гостям вечером накануне такого события – не слишком разумно.
Мы подошли к особняку герцога Лурье как раз вовремя – небо раскрасилось множеством разноцветных огней, и толпа народа на площади застыла и разразилась восхищенными возгласами.
Мы же с Ноланом смотрели совсем в другую сторону. Как я и ожидал, мадемуазель Лурье оказалась не лишена любопытства и, как только раздались первые залпы, вышла на балкон в сопровождении еще одной молодой особы. Перепутать ее с другой девицей было невозможно – та была одета гораздо скромнее, и я решил, что это – гувернантка.
Дочь герцога оказалась миловидной, но отнюдь не красавицей. Светлые волосы, худощавая фигура. В чертах лица была заметна несомненная порода, но нос показался мне несколько большеват и слишком остёр.
Нолан снова вздохнул – должно быть, вспомнил тех восхитительных женщин, что добивались его благосклонности на родине. Среди них были куда более интересные экземпляры, нежели Эдит Лурье.
Фейерверк закончился, и девица с гувернанткой ушли с балкона.
– Идем на набережную, Тома! – скомандовал я.
Герцог бросил еще один взгляд на дворец Лурье (по крайней мере, за девушкой дадут неплохое приданое) и повел меня узкими темными улочками к тому месту, куда должна была подъехать карета. Мы оба неплохо говорили по-эльзарийски, но сейчас предпочитали идти молча, не желая привлекать к себе лишнее внимание. Впрочем, как я и полагал, на двух скромно одетых мужчин никто и не думал смотреть. Только в одном месте вышедшая из кабака пышная женщина попробовала зазвать нас на кружечку пива, но мы, одарив ее широкими улыбками, прошли мимо.
Центральные улицы и площади Луизаны были довольно красивы, но улочки, по которым мы шли сейчас, были грязными и мрачными. Фонари горели только на перекрестках, и я едва видел спину шедшего впереди Тома.
Мы не собирались ни во что ввязываться, но не остановиться на женский крик – полный отчаяния и страха – мы не смогли.
– Помогите! – снова раздалось где-то неподалеку.
На крик о помощи не откликнулся никто – не распахнулись ставни окон, не заскрипели двери.
– Ваше величество, это может быть не случайно, – вполголоса сказал Тома. – Оставайтесь здесь, а я посмотрю, что там случилось.
Но я бы перестал уважать себя, если бы проявил подобную трусость. Возможно, он был прав, и это была засада именно на нас, но к чему были подобные сложности? Мы шли вдвоем по пустым и темным улицам – на нас могли напасть в любой момент, не втягивая в это дело женщину. А в том, что кричала именно женщина, не было ни малейших сомнений.
Мы добежали до ближайшего перекрестка, отчаянно жалея о том, что не захватили с собой шпаги, но радуясь тому, что захватили хотя бы ножи. Мы еще успели заметить удалявшийся экипаж, прежде чем он скрылся из вида.
В тусклом свете фонаря на покосившемся столбе я различил двух женщин, испуганно жавшихся к стене ближайшего дома. На расстоянии нескольких шагов от них стояли двое вооруженных мужчин, намерения которых были отнюдь не дружелюбными.
– Отдайте вашу сумочку, сударыня, и мы не причиним вам вреда, – выкрикнул один из них.
А другой сопроводил эти слова скабрезной шуткой, над которой сам же и посмеялся.
Сначала меня удивило, что двое высоких и внешне сильных мужчин не решаются подойти к женщинам ближе, а потом я заметил, как на ладони одной из них засверкал яркий синеватый шар. Она была магом! Не удивительно, что нападавшие вынуждены были держать расстояние.
– Сударыня, к чему столь яростное сопротивление? Даже если вы бросите шар в одного из нас, другой проткнет вас шпагой прежде, чем вы придумаете что-то еще.
Во мне заклокотала ярость.
– Быть может, сударь, вы обратите вашу шпагу не на слабых женщин, а на того, кто сможет сражаться с вами на равных?
Они шарахнулись в стороны – не ожидали, что кто-то подойдет к ним со спины, – но разглядев, кто к ним обращался, не признали в нас достойных соперников.
– Ступайте своей дорогой! – посоветовал второй. – Это дело не касается черни!
– Так вы из благородных, сударь? – удивился я. – Тогда тем более – как вы смеете нападать на беззащитных женщин?
– Ты плохо слышишь, приятель? – прохрипел всё тот же шутник. – Проваливай подобру-поздорову, пока я не научил тебя почтению.
Он сделал выпад в сторону Тома, но моя реакция оказалась быстрее, и через секунду нападавший уже хрипел, пронзенный брошенным мной ножом. Теперь нас было двое против одного, и тот, верно оценив соотношение сил, подхватил раненого и бросился наутек. Нолан заулюлюкал, подгоняя его.
– Благодарю вас, господа, – тяжело дыша, сказала та женщина, что еще совсем недавно держала на ладони сине-ледяной шар.
Сейчас шар исчез, но я счел необходимым спросить, не поранилась ли она. Я знал, что подобные заклинания обычно оставляют на коже довольно болезненные следы.
Она робко улыбнулась в ответ и показала чистую ладошку.
– Не беспокойтесь, сударь, это была всего лишь иллюзия.
Так вот почему она так и не кинула шар в нападавших. Ей было нечего кидать. Но от этого меня еще более поразила ее храбрость.
– Не стоит благодарности, сударыня. Защищать женщин – долг каждого настоящего мужчины.
Ее спутница стояла в ее тени, и я не мог рассмотреть ее. Но эта женщина, с которой я говорил, была настолько красива, что дальнейшие слова застыли у меня на языке. Кажется, Тома тоже был поражен, потому что только громко дышал у меня за спиной.
Она была в темно-бордовом плаще, но волнистые локоны выбивались из-под капюшона. Мягкие черты лица, синие глаза, чувственные губы. Плащ полностью скрывал ее платье, но я не сомневался, что эта дама была из высшего общества – настолько горделивой была ее поза даже в минуты опасности.
– И всё-таки я не привыкла быть в долгу, сударь, – сказала она. А потом сняла с пальца кольцо и вложила его мне в руку. – Вот, возьмите, прошу вас. Это самое малое, чем я могу вам отплатить. Боюсь, оно не придется вам впору, но вы сможете подарить его своей жене или возлюбленной.
Сначала я хотел возмутиться подобным жестом. Как она смела подумать, что я возьму плату за то, что всего лишь поступил как подобает дворянину? Да за кого она нас принимает?
