Что будет с моими чувствами к Драйдену? Что я значу для него? И есть ли в этом смысл? В том, что по определению невозможно.
Все тонуло где-то во мне, в потоках боли самого близкого человека. Она всегда была рядом со мной, и сейчас я хотела только одного…
– Джен, пожалуйста… – я говорила так, как, кажется, не говорила никогда. – Пожалуйста, пообещай мне, что ты не будешь делать того, что причиняет тебе боль… Ты не обязана терпеть, если тебе тяжело. Я не имею права просить тебя об этом, но я прошу… Я очень-очень сильно хочу, чтобы ты была счастлива!
– Стоп! – Джен вытянула руку в упреждающем жесте и посмотрела на меня все еще влажными глазами. – Ну-ка, хватит этого дерьма!
Она говорила яростно, но беззлобно. Втянула носом воздух, будто это могло помочь проглотить слезы.
– Тогда ты должна пообещать мне! – встрепенулась я.
– Пообещать что?
– Что обязательно будешь счастливой!
Джен снова опустила плечи и какое-то время смотрела мимо меня.
– Идет… – она вытянула в мою сторону руку со сжатой в кулак ладонью и только через секунду чуть оттопырила мизинец. – Когда все это кончится… Когда мы вернемся назад в Америку, я заберу свои вещи из квартиры Эндрю! Наверное, нам с ним стоит взять тайм-аут. А дальше – поглядим!
– И поэтому ты предлагаешь мне помириться? Так мы вроде и не ссорились…
– Не-е-ет, – Микел тряхнула головой, и уложенные в кичку волосы чуть не рассыпались. – В Японии так дают самые важные обещания. Давай сюда палец, если не против!
И я ответила не ее приглашение.
– Пообещай мне, Крис, что тоже обязательно будешь счастливой!
Я кивала. Потом останавливалась и кивала снова под одобрительную улыбку Джен. Она вновь смотрела на меня словно на маленькую девочку – дочь или сестру. Но от этого становилось тепло на душе.
Микел прочитала какой-то стишок на японском, который показался мне очень забавным.
– Yubikiri genman, uso tsuitara hari senbon nomasu!
– А что это значит? – спросила я когда, она закончила и со смешком прервала этот «обряд».
– «Палец долой, если я совру, то проглочу тысячу иголок»!
– Какой ужас! – с трудом вымолвила я, бросив картинно-обиженный взгляд на Джен.
И неожиданно мы обе громко расхохотались. Смеялись так, будто все наше прошлое осталось позади.
Потом мы еще какое-то время говорили о всяких мелочах и пробовали мои покупки. Что-то казалось нам слишком странным, как блюдо из перебродивших бобов или чипсы со вкусом мандаринов. Я рассказала про «Не-свидание» и песни, которые вдруг неожиданно для себя придумала после путешествия в разум Драйдена. Показывала Джен текст, за который она меня пожурила немного, но потом все-таки сказала, что он совсем неплох. Внесла свои коррективы и грубо набросала мелодию в блокноте.
Позже пришла ее очередь. Микел как будто осознанно дистанцировалась от этого, но в итоге подпустила меня к своим переживаниям безо всякой магии. Поделилась, как была безумно уверена, что, встретив Эндрю, нашла «того самого». И как счастлива была первое время.
Мы снова смеялись и успели даже поплакать вместе, будто все те же девчонки из Нью-Йорка. Хотя еда после слез немного горчила на вкус.
***
Не знаю, как долго, но нам все-таки удалось поспать перед рабочим днем на саммите. А утром мы отнесли Айрис и Марии в номер сладости, которые так и не смогли съесть. Порадовали их и одновременно с тем удивили до охренения. У кого из леди наше поведение вызвало больше подозрений – сложный вопрос.
Днем, когда мы с Джен, кажется, опустошили добрую половину местных запасов кофе, к отелю «Принц» подъехал кортеж из двух черных автомобилей в сопровождении пары мотоциклистов в белоснежных перчатках и темно-серой одежде, похожей на парадную военную форму с золотистым аксельбантом на груди и красными знаками отличия на погонах и рукавах. Никто вокруг даже не повел бровью во время нашего отбытия. Точно так же, как и в канун Хэллуина. Держу пари, что в этом эскорте состоят сплошь те, кто владеет магией разума, словно дышит ею.
Почти всю дорогу до машины я держалась рядом с Айрис. На темно-фиолетовом пиджаке ее брючного костюма переливался какой-то восточный орнамент. Наверное, это знак уважения стране, принимающей у себя Саммит в этом году. Ее волосы были настолько гладко собраны в небольшой низкий узел, что это казалось почти неестественным. Взгляд за стеклами очков – непроницаем. От этого она выглядела взрослее. Впрочем, строгий покрой костюма, не допускавший мягких, округлых линий даже на вороте, служил той же цели. Сейчас это ее броня, нужная, чтобы выйти туда, где за переговорами и дежурными улыбками таится что-то еще.
Джен шла рядом с Марией. Леди Корбин, напротив, позволила себе фривольность – бордовое платье-футляр до колен с небольшим разрезом сзади и короткий черный пиджак с вышивкой на плечах и лацканах. Волосы собраны в высокий закрученный пучок. На ее затылке и у основания шеи золотым разомкнутым обручем лежало что-то вроде ожерелья в виде дракона, чьи красные глаза иногда пугающие поблескивали. Надеть свои золотые браслеты она не могла. Оружие – это не то, что по регламенту допустимо надевать на переговоры. Даже если очень хочется.
Я видела, как Джен с кривой улыбкой открыла перед Айри и Марией дверцу хорошо знакомого мне Роллс-Ройса, а на водительском месте сидел всего тот же старый добрый Трой.
Отлично. То, что нужно! Так будет спокойнее. Сейчас Микел не будет с ними одна. Мне, как примерному Защитнику, оставалось лишь дождаться своего господина у второго автомобиля.
Когда он вышел из отеля, я не смогла подавить улыбку. Уже привычный костюм, которых у него целый гардероб. Только волосы снова острижены и гладко зачесаны назад. Официальное мероприятие требовало официального вида. Если эта деталь помогает людям хотя бы на какое-то время забыть, чей перед ними потомок, значит все так и должно быть.
Драйден шел степенно и уверенно, будто заранее просчитал каждый шаг и то, какое впечатление он должен производить сегодня.
Я с легким кивком головы открыла перед ним дверь.
– Благодарю, Кристина, – идеально выверенная интонация, не позволяющая даже подумать, с кем он провел вчерашний вечер.
Когда я села на сидение рядом с водительским, то поймала в зеркале заднего вида пристальный взгляд голубых глаз. Сейчас его скулы казались особенно острыми, будто о них можно порезаться. Нравилось мне это или нет, он заранее занял оборонительную позицию. Знал, что от того, чем кончатся переговоры и что объявит завтра Юрген Вульф, будет зависеть слишком многое.
Кортеж тронулся и поехал неспешно. До начала официального приветствия участников Саммита оставалось еще много времени. Я старалась не поворачиваться к Драйдену, не бросать не него взгляды через зеркала, хотя иногда видела, что он полностью погружался в себя. Будто не здесь и не сейчас.
