Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
с виски и смотрю в записи американский футбол между университетскими командами.
В последнюю минуту я созвал всех на празднование Рождества в моем доме в Кер-д’Алене. «Все» – это девять человек: Ноэль и Кевин, мой отец (да, он прилетел-таки на самолете) и Гретчен, Тайсон, Кэндис и их сын Теонай и мы с Рейчел. Еще я приглашал Элис, но она не могла оставить семью.
Мы рассказывали друг другу истории, много плакали и много смеялись. Это было великое празднование auld lang syne[9].
Мы спели несметное количество рождественских песен под мой аккомпанемент. Пианино к тому времени уже настроили. Инструмент звучал превосходно, только я фальшивил. Ведь я так долго не играл старых песен. Но всем было плевать. Даже в плохом исполнении рождественские песни всегда мелодичны. Но одну мелодию я сыграл как надо: «Зеленые рукава». Вернее, ее рождественскую версию «Что за Дитя?»[10]. Ноэль и Рейчел держали друг друга за руки и плакали.
Ноэль была по-настоящему счастлива. Это было видно по ее глазам. Ощущалось по ее объятиям. Я радовался. Она заслужила счастье. После моего визита в тот день она все рассказала мужу. Рассказала так, как и надо было рассказать. Это не было признанием, она не искала прощения. Ноэль просто раскрыла перед ним истинную себя. Она наконец объявила свою жизнь своей, и теперь гордо стояла в свете сказанной правды. Неудивительно, что ее переполняла радость.
* * *
В июне мы с Рейчел снова пригласили всех в Кер-д’Ален на свадьбу, которая состоялась в красивейшем отеле на берегу озера. На этот раз приехала и Элис. И конечно же Лори. Все дорогие мне люди собрались вместе. Через два месяца после нашего медового месяца на Бали я отправил Ноэль и Рейчел в Париж, а сам принялся за новую книгу. И назвал ее «Дневник Ноэль».
Я подумал, что именно в Париже они смогут узнать друг друга получше. Хемингуэй ездил туда за вдохновением. И я решил: где, как не в этом французском городе, им начинать писать свою историю?
На следующий год я даже обрел мир со своей матерью. Я понял, что, держась за свою боль, я таким изощренным способом как бы наказываю ее – женщину, которую не видел два десятка лет. Как говорится, таить злобу – это как выпить яд и надеяться, что вместо тебя умрет кто-то другой. Я был готов отпустить свою боль и жить. На следующий День матери я принес на ее могилу цветы. Опустился на колени, поцеловал надгробие и поблагодарил за жизнь. Мы сковываем себя с теми, кого не можем простить. Первый раз в жизни я почувствовал себя по-настоящему свободным. На могилу Чарльза я вылил бутылку шипучки. Его любимой.
В тот год я еще дважды возвращался в Юту. И оба раза бывал на кладбище. Первый раз я приезжал на могилу матери, второй – на похороны Элис. Она умерла в октябре от сердечного приступа. Ее семья пригласила меня сказать речь на похоронах. Я благодарен им за такую честь. Приезжал и Ник, ее племянник. Как же здорово было встретиться с ним снова. Почему-то мне показалось, что мы до сих пор друзья. Как бы грустно мне ни было от ее кончины, я преисполнен непередаваемой благодарности за то, что она была рядом, когда я вернулся домой. Наверное, в таких мелочах и кроется Бог.
* * *
Мои сны прекратились. Порой я скучаю по ним, но это, скорее, обыкновенная ностальгия, нежели что-то большее. Мне они больше не нужны. У меня есть Рейчел, которая обнимает меня всю ночь. И дарит мне свою любовь. А когда я просыпаюсь утром, она все еще рядом.
* * *
Я по-прежнему писал книги, но вся остальная жизнь менялась квантовыми скачками. Квантовыми скачками. Забавно, как часто я описываю людей или жизнь метафорами из физики: притяжение, черные дыры, магнетизм. Видимо, в конце концов все всегда сходится к физике. Жизнь – это как-никак первый закон движения Ньютона, закон инерции. И закон этот гласит, что тело, находящееся в движении, двигается в одном направлении до тех пор, пока на него не воздействует внешняя сила.
Так мы и живем. Катимся, независимо от того, счастливы мы или нет, в одну сторону, пока не сталкиваемся с тем, что меняет траекторию нашего движения. Иногда столкновение это болезненно, иногда нет, и если повезет, то той самой внешней силой окажется любовь. Любовь. Нет большей силы во вселенной. Нам только надо научиться не уклоняться от нее.
Благодарность
Я хотел бы сказать спасибо и выразить свою искреннюю благодарность всем, кто был со мной рядом, пока я писал эту книгу, а именно Джонатану Карпу, Кэролин Рейди и всему составу издательства «Саймон и Шустер». Спасибо моему редактору Кристине Прайд за прекрасные идеи, удивительное терпение и нескончаемую выдержку. Также спасибо моему агенту Лори Лисс, которая всегда готова прийти на помощь мне и моей семье. Спасибо автору бестселлеров и моей дочери Дженне Эванс Уэлч («Любовь и мороженое») за консультации и помощь в написании этой книги. Мечта любого родителя видеть, как дети превзошли его самого, и Дженна уверенно идет к вершине. Хотелось бы поблагодарить моих сотрудников и друзей – Дайану Глэд, Хезер Маквэй, Бэрри Эванса, Фран Платт, Камилль Шостед и Карен Кристофферсен – за помощь в распространении книги по всему миру.
«Дневник Ноэль», наверное, больше, чем любая другая написанная мной книга, перекликается с моей жизнью. У меня есть своя Ноэль. Я благодарен ей и всем тем, кто помог мне залечить эмоциональные раны и ушибы, а особенно моей храброй жене и подруге, Кери.
И снова спасибо моим читателям. Без вас это были бы лишь бумага и чернила.
Об авторе
Ричард Пол Эванс – автор таких бестселлеров, как «Рождественская шкатулка» и серия книг о Майкле Вэе. Каждый из его более чем тридцати романов попадал в список бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс». По всему миру продано более тридцати миллионов печатных экземпляров его книг, они переведены на двадцать четыре языка. Он был удостоен многочисленных наград, в том числе Книжной премии американских матерей (American Mothers Book Award), Премии за лучший женский романтический роман года (Romantic Times Best Women’s Novel of the Year Award), Золотой премии немецких читателей за лучший роман (German Audience Gold Award for Romance),
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
