положил и естественно взял попытавшегося удрать парня за жабры, оказались некими «гладиаторами». Ну или «боевыми рабами», которых его папочка послал ему в качестве сопровождения и силовой поддержки.
По законам Академических городов, они считаются людьми, если только подали заявку на обучение. А так как всем им было за двадцать пять, то она даже рассмотрена не должна быть, и потому, нравится кому или не нравится, а они, можно сказать являлись официальными самодвижущимися тумбочками. А точнее, чьим-то имуществом привезённым им из дома, которое не возбранялось после регистрации учащегося, оплатив налог, провести на территорию Вистерции.
Активно они в жизни города вообще никак участвовать не могли, но пока их держали как предмет мебели в своей, например, квартире и платили городской налог, то всем было без разницы. Мол: «Ну привык человек к двуногим без перьев как к предметам мебели. Не отрывать же несчастного от личной среды обитания в которой он потом должен будет прожить всю оставшуюся жизнь! Главное чтобы они нам глаза не мозолили…»
И навязано это правило было естественно теми самыми таинственными Арбитрами. В этом мире, как я уже подметил, очень многое асоциальное и неправильное, ну или очень полезное, было целенаправленно установлено этими непонятными дядьками в угоду богатым и власть имущим. Что оплачивалось им в карман. В то время как для бедных ими же для городов определённого типа за счёт их городского бюджета, были введены обязательные социальные гарантии, за что простые люди Арбитров разве что не боготворили.
— А что Арбитры? — усмехнулся я. — Надо ли тебе напоминать, что только что со мною сотворили какие-то там третьесортные безопасники? Нет милая, как бы они там не крутились и не словоблудили, даже в нашем случае это не то ведомство, в котором будет рисковать своей задницей. А они, напомню, не на секунду не сомневались, что то что они сотворили, непременно сойдёт им с рук! В ту же копилку кстати, рассказы о том, что ты можешь хоть по десятку людей вырезать в день, течении всего периода обучения. И это никак не будет отображено в выпускном документе. Зато каждый потерянный винтик, каждый сломанный болтик, каждый день прогула, будет непременно отображён в итоговой статистике.
— Ты хочешь сказать… — нахмурилась девушка.
— Я хочу сказать, что на людскую массу, покуда её можно успешно доить и она живёт по их правилам, Арбитрам похоже что наплевать, — ответил я, заканчивая обезличивать мой тренировочный скафандр и скатывая его в рулончик. — Очень не похоже, что то же рабство хоть как-то беспокоит этих господ. Они просто установили правила о его недопустимости на территорих где это поможет получить им ещё немного очков популярности. А когда на эти же территории нападают воздушные пираты и уводят живой товар, те же Арбитры почему-то не вмешиваются. Даже если знают, что отбиться тому же Академическому городу затруднительно.
В это время, в комнату вошли Иана с переодевшейся Ром и мы временно прекратили наш разговор. Фигуры у них конечно были разные, да и высотой зеленоволосая похвастаться не могла. Но кто будет присматриваться то? Вот только… «доска два соска» из другого мира имела ещё одну ну очень демаскирующую её на фоне Ианы особенность.
— Так, — я нахмурившись и пристально с Клинт-Иствудским прищуром посмотрев на нашу горничную, быстро сходил в нашу с рыжей комнату и подобрав две примерно одинаковые тряпки, смотал из них что-то типа скомканных валиков, после чего протянул их ничего не понимающей Ром. — На…
— Что это? — держа в ручках разноцветные тряпицы поинтересовалась она.
— Маскировка, — просто ответил я и приказал. — Запихивай их себе вместо груди. Так хоть немного на Иану походить будешь. Иана, у тебя еже кто-нибудь из девочек пришёл на работу?
Девушка кивнула.
— Вот и хорошо, — сходи вниз и предупреди их, что не надолго уедешь вместе с нами.
— Г-г-г-груди? — почти прорычала в в этот момент Ром, у которой глазёноки вмиг стали сумасшедшими, а на голове появились рожки. — Да как ты… ты…
Ой… А я и забыл, что она в отличии от наших девиц в Вистеции, вообще чисто анимешный персонаж. Со всеми шаблонными долбанутостями и комплексами лольки-плоскодонки, да к тому же с закосом под комедийнный манер и повышенную кровавость. Всё же это демон…
Сделав медленный шаг в сторону, пропуская мимо себя со свистом пролетевший прикреплённый к цепочке шипастый куб… Вроде бы в известном мне произведении был шар. Я протянув руку и схватившись за цепь, прежде чем эта дура разнесёт нам сервант или стену, другой, моментально выхватил свой псионический клинок и единственным взмахом перерубил довольно толстые звенья.
— Реквизировано! — без особых эмоций произнёс я и закинул изуродованное орудие… которое вроде бы как должно было относиться к «гибким молотам молотам» но вот точно идентифицировать я не мог, в нашу с Арисой комнату. — И откуда только вытащила… Ещё раз увижу, что ты без разрешения в этом городе на кого-то нападаешь, особенно с желание убить. Я лично надеру тебе задницу, потом пообломаю рога и выкину в Океан Альвы! Ты мены поняла?
— Но… Но как же… — с совершенно круглым зелёным глазом глядя то на обрубок цепи, то на меня проблеяла Ром. — Я же…
— А вот так, привыкай, — усмехнулся я. — Здесь вам не там и тем более не в вашем диком королевстве. Здесь никого из-за того что у тебя плохое настроение, что-то выглядит подозрительными, или кто-то что-то сказал, убивать просто так нельзя. Даже если очень порой хочется. К тому же, люди здесь в большинстве сильнее что твоей расы, что ваших рыцарей да магов, пусть вместо манны у нас другая внутренняя энергия.
— А если… — рожки пропали и демонёнок кажется успокоился, в то время как в глазёнке мелькнула некая обречённость.
— А если тебя кто-нибудь обидит, или ты сочтёшь что обидели кого-то из твоих знакомых, то ты скажешь мне, Арисе или Иане, а мы в свою очередь разберёмся с этим вопросом, — пообещал я, перехватив я её мысль. — Но в любом случае бегать с твоей хреновиной по городу просто бессмысленно. Что называется до первой встречи с нормальным эспером, после чего ты с ним вообще уже ничего сделать не можешь. Твоя наковальня на цепочке хороша чтобы гонять ею бесполезных, дурных юнцов. А не как боевое оружие.
Не говорить же
