вдруг захотелось рассказать обо всем:
– Потому, Роан, что мой отец, видимо, был фейри. И всё в моей жизни – ложь.
– Но ты же не считаешь его своим отцом, – тихо заметил он. – Это достижение – заслуга женщины. Ты дочь своей матери.
– Мужчины постоянно разочаровывают. – Изо рта у меня вырвалось облачко пара. – Почти все убийцы, тираны, насильники – мужчины. Знаешь, скольких женщин – серийных убийц я анализировала? Ни одной. И не забудем про Вирджинского Жеребца…
Не знаю, зачем я добавила последнюю фразу, но меня уже несло.
– Ты меня совсем запутала… – Его пристальный взгляд на мгновение задержался на моем теле. – Ты теряешь тепло быстрее, чем нужно. Я вижу, как ты дрожишь.
– Я в порядке. – Терпеть не могу, когда посторонние люди считают меня слабой. Хотя сейчас мне хотелось лишь одного: свернуться калачиком где-нибудь в тепле и проспать несколько дней. Здесь, в гуще леса, деревья были покрыты снегом и инеем. Пальцы на ногах совсем онемели. – Оказывается, мой бывший называл себя Вирджинским Жеребцом. Недавно я узнала, что ему нравилось скакать с как можно большим количеством женщин. Но если ты регулярно трахаешься с тремя цыпочками, рано или поздно одна из них узнает об этом…
– Учту, – Роан посмотрел на меня, выгнув бровь. – Похоже, он мерзкий гаденыш. И как ты ему отомстила?
– Что? – Меня безудержно трясло, слова вырывались облачками пара. – Никак я не мстила. Просто съехала с квартиры.
Роан молча повернулся ко мне.
– Ты замерзла. – Он произнес это с таким раздражением, словно я сама в этом виновата. – Ты так стучишь зубами, что меня словно бьют дубиной по голове.
– Да, я замерзла, потому что почти голая, и… постой, почему здесь зима? Несколько миль назад было лето.
В зеленых глазах Роана блеснул лунный свет.
– Ты больше не в мире людей. Здесь у природы другие законы.
– Может быть, но я-то все еще человек. По крайней мере, наполовину человек. А зимой без теплой одежды люди мерзнут.
– А… – Роан медленно кивнул, снял плащ и набросил мне на плечи, скрепив пряжкой в виде головы оленя. Я укуталась в шерстяную ткань, наслаждаясь теплом и мускусным запахом.
Роан отступил, и в его глазах вспыхнул какой-то огонек.
– Да, так лучше.
– Мы скоро придем… туда, куда идем? Спасибо за плащ, но я очень устала.
– Почти пришли, – обнадежил он. – Через час будем в безопасности.
В безопасности от чего?
– Я хочу знать, куда мы идем.
– В Хоквудскую тюрьму. Мне нужна твоя помощь, чтобы вытащить оттуда кое-кого.
Я встала как вкопанная.
– Ты серьезно?
– Не останавливайся, – на его подбородке дрогнул мускул. – Твоему хрупкому человеческому тельцу плохо на таком холоде. Твои мышцы на пределе, по твоей походке ясно, что ноги устали и болят, причем правая сильнее, чем левая. И еще я слышу, как у тебя урчит в животе, – в его голосе снова послышалось раздражение. – Все объясню на ходу.
На дрожащих ногах я поплелась следом.
– Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти друга, – продолжал Роан. – Подругу детства, которой я обязан жизнью.
– Ты перед ней в долгу, да?
– Не совсем. Долг тут ни при чем.
Я поверила ему.
– А почему она в тюрьме?
– Она не должна там находиться.
– Ну да, – я скептически нахмурилась. Все так говорят. – За какое преступление она попала в тюрьму?
– Государственная измена, – просто ответил Роан. – Если ненависть к своему королю является преступлением, то она действительно виновна. Среди фейри встречаются тираны, как и в вашем человеческом мире. Только правосудие здесь более слепое и быстрое. Ее скоро казнят.
Я размышляла над его словами, пока мы шли через густую дубраву. Холодный ветер дул нам в спину.
Даже если Роан говорит правду, он просит меня нарушить законы этого мира, помочь преступнице сбежать из тюрьмы. А поскольку я агент ФБР, это проблематично даже с точки зрения политики. Хотя, конечно, я не в курсе текущих дипломатических отношений между Соединенными Штатами и королевством фейри. Скорее всего, никаких договоров об экстрадиции преступников не существует.
К тому же неизвестно, не врет ли Роан. Он действительно хочет освободить только одну женщину? И ее обвиняют исключительно в ненависти к королю? Вряд ли. У них не было бы конкретных доказательств, если б ее не поймали с поличным.
Я наконец решилась:
– Что-то я не очень верю в твою историю. И не думаю, что это хорошая идея – освобождать преступницу.
Если ее считают изменницей, я могу оказаться в тюрьме вместе с ней. Тем более что госизмена – одно из самых тяжелых обвинений.
Роан молча сверлил меня глазами.
– Тогда возвращайся в Лондон сама. Хотя вряд ли ты выдержишь это путешествие.
Что ж, веский довод… Я не представляла, как смогу вернуться в Лондон.
– Если я помогу, ты обещаешь помочь мне вернуться?
Роан усмехнулся:
– Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования.
– Если ты не можешь дать такое простое обещание, я лучше рискну и попробую выбраться сама. Думаешь, я тебе доверяю? Тогда подумай еще раз. Может, местным властям будет интересно, что ты собираешься освободить изменницу. Может, они отблагодарят меня и помогут вернуться в Лондон.
– Такой маленькой пикси, как ты? Они тебя запрут и позабавятся с тобой.
– Обещай.
Роан скрипнул зубами:
– Хорошо. Обещаю.
– Мне нужно, чтобы ты сказал это вслух. Ты обещаешь, что хочешь от меня только одного: освободить эту женщину? И, как только мы это сделаем, поможешь мне вернуться в Лондон?
– Да, женщина. Как только у тебя перестанет урчать в животе, – ядовито произнес Роан – таким ледяным тоном, что меня пробрало до костей. – Как только мы ее вытащим, обещаю помочь тебе вернуться в Лондон. Довольна?
Я кивнула и зашагала дальше.
– Роан?
Он хмыкнул.
– Почему фейри называют пикси трехрожденными? И Лилива?
– Потому что у Адама была жена до Евы, – ответил Роан. Он больше не смотрел в мою сторону и просто шел вперед.
– Да, его первой женой была Лилит. И ей не нравилась миссионерская поза. – Я знала эту историю из древней мифологии. Лилит нравилось быть сверху, поэтому с патриархальной точки зрения она была злым демоном. – И Адаму это не нравилось, потому что он комплексовал из-за размера своего члена.
– Значит, ты уже в курсе этой истории.
– Потом была создана Ева, которая очень любила длинных фаллических змей… Интересно, чего ей не хватало в жизни?
Роан продолжал шагать впереди, так что я не видела, улыбнулся ли он.
– Адам и Ева – прародители человеческого рода. Адам и Лилит – предки фейри. А пикси…
– У них трое предков.
