Глава 32Чувствую, как меня кто-то гладит по голове. По волосам. Так приятно. И так хорошо. Маленькие пальчики путаются в волосинках, но это не причиняет мне боли. Наоборот. Сплошное трепещущее чувство заботы наполняет мое нутро.
— Мамуля, хватит спать, мы соскучились.
Звонкий мелодичный голосок прорывается в мое сонное сознание. Никуся…
— Мамуль, ну ты же не спящая принцесса, — уже другой голосок с явным проглатыванием звука “р” в словах. — Вставай.
А это уже вторая дочка, Викуся. Все еще картавит. Нужно срочно поменять логопеда, слишком долго он не может исправить ей речь. А впереди школа, первый класс. Меньше месяца осталось.
Так, стоп. Почему я вообще о таком думаю?
Как близняшки здесь оказались?
Я подрываюсь как ужаленная. Полностью дезориентированная, я не могу понять, где нахожусь. Не с первого раза мне удается разлепить тяжелые глаза.
— Мамуль, ты чего?
Сквозь мутную пелену вижу перед собой испуганные лица дочек. Оглушенная паникой я растерянно оглядываюсь и узнаю нашу спальню. Те самые обои в мелкий цветочек, которые мы так долго выбирали с Глебом, светлая мебель в стиле Прованс…
Я...я дома. Но как?
Выпускаю тяжелый вздох.
— А где…, — имя Демьян проглатываю, чтобы не пугать детей еще больше. И так понятно, что бывшего здесь нет.
Но что случилось? Я случайно телепортировалась к дочкам?
Спутанное сознание не дает никаких подсказок. Последнее, что я помню: недостроенный сарай и бывший муж, который пытался меня прирезать. Невольно дотрагиваюсь до шеи и, стиснув зубы от острого жжения, пальцами нащупываю хирургический пластырь. Все-таки порезал…
Или я в раю? Поэтому так хорошо.
— Кто, мамуль? — Ника подсаживается ближе ко мне и берет за руку. Вика отзеркаливает ее действия с другой стороны кровати. Такие понимающие и поддерживающие. Совсем взрослые.
— …, где папа? — подсказывает мне старшая близняшка.
— Да, — грустно улыбаюсь и повторяю ее вопрос:
— Где папа?
— А папа здесь…, — голос мужа заставил меня испуганно вздрогнуть.
Свежий, переодетый, с заметными синяками под глазами и ссадинами на лице.
Глеб… Он тоже живой. Я с облегчением выдохнула, заставляя успокоиться встревоженно сердце.
Слава Богу, что Демьян ему ничего не сделал. Или просто не успел сделать?
Глеб стоял в дверном проеме, и как-то умудрялся одной рукой удерживать деревянный поднос с дымящейся чашкой. Судя по запаху, чай с мелиссой.
— Так, кто разбудил маму? — нарочито сердитым тоном он обратился к близняшкам. — Я же говорил, чтобы вы в спальню не заходили. Маме нужен отдых.
— Ну пап, — синхронно возмутились дочки. — Ну мы же не специально.
— Она и так долго проспала, — решительно парировала Ника, глядя на серьезное лицо Глеба. — Уже обед скоро, а мама еще ничего не ела.
— Папуличка, ну мы же переживали за нее, — дочки принялись за беспроигрышную тактику общения с отцом. Стоило ему только услышать это их нежное “папуличка”, как муж был готов простить им все что угодно. И сделать все что угодно тоже.
Вот ведь лисички хитрые. Знают, чем брать.
— Ладно, — на лице Глеба заиграла довольная улыбка. — Идите поиграйте во двор, а я сам маму накормлю. Переживающие вы наши, - с сарказмом протянул он.
— Мамуль, мы скоро. Не скучай, — близняшки одновременно чмокнули меня в щеки и побежали на выход.
Пропустив веселых дочек из комнаты, муж всецело переключился на меня.
А я… я малодушно растерялась под его пристальным взглядом. По-детски потупила взор и нервно перебирала пальцы. Почему-то мне стало очень стыдно и неловко.
Ведь это я допустила подобное, поверив Демьяну. Я привела его в дом. Я не послушалась своего мужа, чуть ли не обвинив его во всех смертных грехах.
Изменила...
Только из-за меня мы чуть не погибли.
Глеб неспешно подошел ко мне, поставил на тумбочку поднос и присел на край кровати. А я забыла как дышать. Мгновенье не могла заставить себя сделать маленький вдох нужного воздуха.
— Ты как? Болит что-то? — несмело поинтересовался муж, словно сам не знал, как начать разговор. Он осторожно коснулся пластыря и убрал руку.
Я ничего не ответила, лишь слабо покачала головой. Легкий дискомфорт в области шеи не сравниться с мощным голосом совести, которая истошно обвиняла меня в произошедшем.
Да, я с ней согласна. Это только моя вина. Моя и ничья больше.
— Где Демьян? — тихо спрашиваю, не поднимая взгляда на Глеба. И не потому, что сильно переживаю за неадекватного бывшего. Просто хочется внести минимальной ясности, что произошло в сарае и как я очутилась в спальне.
— Там где ему и положено быть, — сухо произносит муж. - Сейчас в больнице под наблюдением конвоя. Но очень скоро он переедет в тюрьму. Я уж прослежу за этим. Жалеть его я больше не буду. Обещаю, — в его голосе проскакивают угрожающие нотки, которые дают четко понять, что Глеб не шутит.
—Но… кхм, — быстро прочищаю горло и несмело встречаюсь с ним глазами, — но как… как все произошло?
Я широким жестом обвела комнату.
— Как я здесь очутилась? И что случилось вообще?
— Юль, — муж осторожно опустился на край кровати, словно боялся меня напугать, — под кайфом Демьян хотел нас сжечь в сарае.
— Что? — от осознания минувшего ужаса я закрыла рот ладонью.
— Он даже канистры с бензином подготовил, — виновато продолжил Глеб. — И скорее всего, ему бы это удалось. После комы с меня защитник еще тот. Я же задержался тогда, потому что потерял сознания, не успев выйти из такси.
— Понятно, — только и сумела выдавить. Кого-кого, но Глеба не за что винить.
— И если бы не твоя мама…
— А что моя мама? - я облизала пересохшие губы, размышляя к чему он ведет.
— Я теперь понимаю в кого ты такая бойкая, — со смешком произнес Глеб, и я инстинктивно улыбнулась ему в ответ. — Теща заметила, что с Демьяном что-то не то. Сначала просто наблюдала за ним, а после вашего отъезда в больницу перерыла его одежду и нашла в одном из карманов пакетик с маленькими пилюлями.
