— Вы же физик, значит, знакомы со Шрёдингером и его знаменитым котом.
— Несчастное животное, которое одновременно и мертво, и живо — живет в подвешенном состоянии, ожидая своей участи, то есть того, кто заглянет в коробку.
— Вот-вот, о нем и речь.
— Полагаю, вы в курсе, что герр Шредингер предложил эту мыслительную задачу, чтобы высмеять основные теории квантовой механики? — заметил Кларк. — Ему очень не нравился принцип неопределенности, и он просто хотел показать, насколько все это абсурдно.
— Да, но как и многие другие нелепые идеи, его предположение ближе к описанию того, что есть на самом деле, чем построения многих его серьезных конкурентов. Бедный кот попал в черную дыру квантовой теории и с тех пор так и сидит там.
Тони хихикнул.
— Черная дыра. Это мне нравится.
Они прошли мимо крохотных магазинчиков, торгующих хлебом, и других, торгующих специями, оливками, мылом и овощами. Домохозяйки в ярких шарфах и серых халатах до щиколоток несли сумки с желтым перцем, гранатами или зеленью; несколько с занятыми руками несли на головах стопки лепешек. Аромат тмина и орегано налетал с прилавков перед магазинами торговцев специями.
— Для нашей гипотезы предположим, что Шредингер был прав в отношении эффекта наблюдателя — что люди каким-то образом влияют на результат определенных взаимодействий просто своим участием — только масштаб этого участия куда серьезнее.
— Так, космический масштаб, значит, — кивнул Кларк. Его изощренный ум строил и разрушал модели. — Итак, вы предполагаете, что в определенных обстоятельствах люди создают реальность, которую наблюдают? Есть такая идея. Правда, пока только в качестве философского предположения.
— Я предлагаю пойти немного дальше. Что, если своим участием мы не только создаем реальность, которую наблюдаем? А если мы также создаем альтернативную реальность, которую не наблюдаем?
— И это уже было. На занятиях по физике для студентов об этом говорят. Идея мультивселенной: любое событие, исход которого известен, создает одну из множества вероятностей, но при этом могут существовать и все остальные варианты. Например, если мы бросаем монету: в одной вселенной выпадет орел, в другой — решка. То есть вероятно и то, и другое. Заглянем в ящик герра Шрёдингера; в одной вероятности кот дохлый, а в другой прекрасно себя чувствует. Может быть и так, и этак. — Тони остановился, задумавшись.
— То есть существуют два разных мира — оба могут быть схожи во многом, но все-таки кое в чем отличаются, поэтому в одном бедолага кот мертв, а в другом мурлычет и умывается, — подхватил Брендан.
— Думаю, я понимаю, к чему вы ведете.
— Уверен, что понимаете, — Брендан пошел дальше. — Теперь расширим модель, включив в нее каждого человека на планете, где каждое решение, соответственно, каждый возможный результат этого решения приводит к возникновению нового мира, или измерения, или даже новой вселенной…
— Получаем экспоненциальное расширение, — закончил мысль Кларк. — С созданием каждого нового измерения Вселенная должна расширяться, чтобы вместить его.
— Чем больше на Земле сознательных человеческих агентов, чем больше решений принимается, тем быстрее расширяется Вселенная. Но это еще не все: в каждом из этих новых измерений люди будут принимать новые решения, которые приведут к появлению новых измерений, новых миров, новых вселенных, — он описал рукой неопределенный круг, — и так далее.
— По нарастающей, — заключил Кларк. — Стало быть, по-вашему, именно в этом причина ускорения расширения наблюдаемой Вселенной?
— Человеческое сознание и есть та темная энергия, которая обеспечивает расширение.
Кларк покивал.
— Ну что же, мне нравится. В интеллектуальном отношении идея ничуть не хуже любой другой. В качестве гипотезы могла бы найти сторонников. Но чтобы стать настоящей теорией, надо иметь какие-то параметры, которые можно проверить. — Он лукаво взглянул на Брендана. Тот улыбнулся в ответ.
— Вы очень похожи на свою дочь.
— Наверное, все-таки наоборот. В любом случае, воспринимаю это как комплимент.
— Я имел в виду одинаковость ваших подходов. Конечно, вы правы. Чтобы из рассуждений родилась теория, она должна стать проверяемой, то есть нужны воспроизводимые результаты. — Они миновали кофейню, где мужчины с трубками сидели за маленькими чашечками горького черного кофе. — Внимание! Здесь уже действует лей-линия.
— Но я все еще тут, — немедленно отреагировал Кларк. Он обратил внимание на то, как участился его пульс. — Говорите, я слушаю.
— Раз уж мы так далеко зашли в наших предположениях, давайте сделаем еще шаг. Допустим, альтернативные измерения, созданные взаимодействием человеческого сознания с материей, находятся повсюду — разбросаны по всему пространству и времени.
— Допустим, — согласился ученый.
— Некоторые из этих измерений — возможно, самые ранние или просто самые близкие к нам — проходят через наш мир. Там, где пересекаются два измерения, они образуют силовую линию. Ее можно проследить в ландшафте. Вот эти линии мы и называем лей-линиями. Их можно обнаружить с помощью приборов, а люди, чувствительные к ним, могут их и так почувствовать. А некоторым даже удается манипулировать ими.
— То есть использовать для перемещений из одного мира в другой. — Тони тихонько присвистнул. — Ну что же, Брендан, должен сказать, вы своего добились. Я уже готов был занести вас в разряд фантазеров, но вам удалось вырулить в реальность. Браво!
— Ну и что думаете? Годится в качестве гипотезы?
— Дерзко, причудливо — вот что сразу приходит на ум. — Кларк покачал головой. — В целом не более странно и диковинно, чем многие другие гипотезы, которые в настоящее время приняты в научном сообществе. Пожалуй, у вашей даже побольше преимуществ, чем у других.
— Надеюсь, — усмехнулся Брендан. — Лучше объяснения того, как вы оказались в Дамаске, у меня нет.
Кларк обдумывал то, что услышал. Может ли это быть правдой? Если бы все было так, можно было бы объяснить и принцип действия лей-линий… и еще многое другое. — Учитывая то, что я знаю из своего собственного опыта лей-перемещений — а я, между прочим, до сих пор пытаюсь его осмыслить, — глаза Кларка сузились, как бывало всегда, когда он всерьез задумывался.
— Вынужден заключить, что у вашей гипотезы есть то, что мы, физики, называем ногами.
— Вы имеете в виду то, что она объясняет некоторые наблюдаемые эффекты?
— Даже больше. Она имеет определенные преимущества перед рядом других гипотез, — Тони еще подумал. — Более того, она объясняет факты
