ледяном перевале. Нет, я был готов замерзнуть, но только, если бы мне и в самом деле предоставили хотя бы одно, пусть зыбкое, доказательство его теорий. Я не успел сообщить об этом папе, как он тут же выдвинул другую, не менее безумную, идею. Я мотался по его сумасшедшим друзьям, удивляясь их количеству, но апофеозом папиной идеи под названием «Ни минуты свободной у сына» стала Матильда.
Матильда способна ложкой съесть мозг любому дракону. Вот абсолютно любому. И тут нет других вариантов. И насколько всё пройдёт быстро, будет зависеть только от размера. Нет, не поедаемого мозга, а ложки, которую Матильда выберет.
Она была папиной тётушкой. Нет, двоюродной племянницей. Нет. Четвероюродной сестрой. В общем, дальней родственницей, но одна Матильда знает, какой ветки родства. Я её всегда не выносил. Хотя именно она познакомила меня с моей погибшей невестой. И вот сейчас впустив её в свою гостиную, я уже предвидел тяжёлый мозго-выедательный разговор.
— Морис! Ты всю жизнь делал что хотел, и вот теперь меня интересует вопрос. Сколько это будет продолжаться?
Матильда до сих пор была очень красива для своего возраста. Вот только холодное, застывшее как маска, лицо и совершенно безжизненные глаза выдавали то, что лет ей уже немало.
— Что продолжаться, Матильда? — устало спросил я.
— Ты единственный сын у своего отца. Ты единственный наследник трона. Ты последний мужчина в роду. И каждый раз, когда ты рискуешь своей жизнью, что говорит тебе твой отец?
— И что он говорит?
Спорить с Матильдой совершенно бессмысленно. Нужно просто вовремя вставлять реплики. Чем я и собирался заняться.
— Ничего он не говорит! Мальчик хочет полететь с друзьями и невестой повоевать? Да, пожалуйста. Мальчик отправляется за стену? Вперёд. У мальчика возникла ещё одна убийственная идея? А почему бы и нет. И вот мне интересно. Как долго это будет продолжаться?
— Все последние идеи он мне сам подкидывал, — попытался я оправдаться.
— Да, потому что очень боится, что тебе в голову придёт что-то совсем убийственное. Идея, где выжить у тебя не будет ни малейшего шанса. Просто никакого.
— Что ты хочешь от меня Матильда? — я потер переносицу.
— Я хочу, чтобы ты женился.
— Что прости?
— Ты внезапно стал глухим? Я хочу, что бы ты женился и родил наследника или наследницу. Это совершенно неважно. А потом — делай что хочешь. Ныряй в жерло вулкана, отправляйся за ещё одну стену, за ледяной перевал. Твой отец прекрасно воспитает твоего ребёнка и без тебя! — заявила эта невозможная драконица.
— Нет, прости, Матильда. Но это невозможно сразу по нескольким причинам, и я думаю, что все они тебе прекрасно известны. — покачал я в головой.
На этот раз она перешла все границы.
— Вот как? И какие же это причины? Возможно твой долг перед отцом? Который за столько лет вырос выше всех известных мне гор? Или твой долг перед драконами, которым ты подаешь возмутительный пример?
— Я не обязан…
— Нет! Ты именно что обязан!
— Я уже стал причиной гибели двух девушек. И я не желаю испортить жизнь ещё одной.
— Тебе и не придётся. Твоя невеста выполнит свой долг, так же, как и ты. Это будет честная сделка. Исключительно деловое соглашение. Все прекрасно понимают, что свою любовь ты вряд ли кому-то способен уже подарить. Увы. Даже я это признаю, хотя и не была знакома с этой твоей гноммой. Но весьма наслышана.
— От кого это? — вскипел я.
— Ты перезнакомил её почти со всеми друзьями. Мне рассказали. Да и твой отец дал ей весьма лестную характеристику, что бывает с ним не часто. Так что да. Я готова признать, что полюбить ты в ближайшем будущем не способен. Будет чисто деловое соглашение.
— Нет.
— А я тебя и не спрашиваю. А ставлю в известность! — вдруг выдала она.
— Что?
— Нет, ты совершенно точно тугой на оба уха. Мне всё приходится повторять дважды! У тебя смотрины через две недели. Будет бал. Вот там и выберешь.
— Кого выберу?
— Жену. Кого ещё-то? Будут приглашены только те девушки, что будут согласны на твою вот такую вот убогую и поломанную личность.
— Где ты найдёшь такую девушку? Ничего у тебя не выйдет, — упокоился я.
— Ты до бала побеседуешь с каждой из претенденток. У тебя будет время подумать, всё взвесить и к балу определится. И зря ты ухмыляешься. Очень много дракониц сочтут за честь выйти за тебя, даже вот такого ущербного, — и она презрительно скривила рот.
Нда. Матильда была способна отражать на своем лице только одну эмоцию. Презрение.
— Отец знает об этой твоей инициативе?
— Знает. И полностью одобряет. Правда! Ему глубоко безразлично, куда именно тебя втянут. В жерло вулкана, или брак по расчету. Лишь бы ты был в порядке. Хотя вот у нас с ним разные представления о порядке.
— Это — неоспоримый факт, Матильда.
— Прости, но сейчас я вынуждена тебя покинуть. У меня ещё куча дел. Да и твоя предстоящая свадьба требует не малых организационных мероприятий. До встречи на собеседованиях.
— Что? На каких собеседованиях?
— Ну, с невестами! А ты как это хочешь назвать? По мне так собеседования. Это будет для них как работа. Так и ты относись к этому. Так проще.
Она встала и ушла, а вот я остался с ощущением, что мозга меня всё же лишили.
Следующие дни пронеслись просто с огромной скоростью и всё потому, что папа просто загрузил меня работой. Удостоверившись, что я не собираюсь творить глупости и ввязываться в невыполнимые задачи, он поручил мне урегулировать все возможные проблемы с добычей хризолита в теперь уже нашей горе. И поручение это было не из легких. Гномы, что были непревзойденными мастерами горного дела, все как один отказались принимать участие в разработках. Даже элементарные советы по обустройству добычи давать отказывались.
Люди и карлики тоже за последнее время достигли хорошего прогресса в горном деле. Но до гномов им, разумеется, было далеко.
Порода была неустойчива, и всё могло закончиться весьма трагично при неправильном подходе. Поэтому я метался от горы и обратно в поисках тех решений, что полностью меня бы устроили. Потому что меньше всего нам нужны жертвы при обвалах породы. Так что я ещё занимался тем, что остужал горячие головы, что были готовы лезть туда сами. Нет, от добровольных помощников в этом нелегком деле я не отказывался, но вот только всё больше меня отвлекали и мешали.
О возможной женитьбе и предстоящем бале я старался вообще не думать. Я не верил в серьезность этих намерений, и
