Обо всём интересном, что происходит вокруг, вы можете сообщить, позвонив нам в редакцию по телефону… — И он продиктовал номер.
— Значит, так, — встрепенулся Вадим. — Всё вполне даже может получиться к лучшему. Надеюсь, эти сволочи следят за новостями. Александр Дмитриевич, предлагаю схему…
Грибанов выслушал предложения без комментариев, согласно кивнул.
— Может, я пойду сварю кофе? — подала голос Лидия, однако муж вновь досадливо отмахнулся:
— Сиди тихо и не мешай. Поставь в беззвучный режим свой мобильник и отключи звонок у городского телефона.
А то сейчас начнут трезвонить любители посмотреть новости. Да не у этого! — Грибанов выхватил из рук жены телефон, чей номер знали лишь особо доверенные, а также те, кто похитил Карину. — У обычного телефона отключи звонок.
Лидия посмотрела укоризненно, но возражать не стала, убрала звук, затаилась мышкой рядом со свекровью.
Вадим набрал Попова:
— Лёша, всех в полную готовность. Если эти следят за новостями, — он не стал уточнять, кто "эти", заместитель и так понял, — то должны будут сюда звонить. Засекайте номер. Наверняка это опять будет таксофон, у тебя есть схема. И немедленно посылай туда людей. И одновременно ко всем таксофонам в округе. Всё, жди сигнала. — После чего кивнул на мобильник Грибанова, лежащий на столе: — Давайте, Александр Дмитриевич, звоните журналисту.
Вероятно, никакой особо интересной информацией телезрители в настоящий момент поделиться с любопытными телевизионщиками не могли, потому что до редакции удалось дозвониться с первого раза.
— Мне нужен Лоскутов, — даже не соизволил поздороваться президент компании "Город".
— Он пока ещё в студии, — с подчеркнутым достоинством сообщил очень молодой женский голос.
— Так позовите! — потребовал Александр Дмитриевич. — Скажите, что звонит Грибанов.
— Грибанов?! — отчего-то изумилась девушка. — Одну минуточку!
Она не обманула. Максимум через минуту трубка прямо-таки разорвалась от радости:
— Александр Дмитриевич?! Как хорошо, что вы…
— Я услышал вашу информацию, — перебил Грибанов. — Про мою дочь. Вы с ума сошли?
— То есть? — мгновенно перестал радоваться Лоскутов.
— Я хочу знать: зачем вы запустили эту… как у вас называется… утку?
— Это не "утка"… — красивый баритон журналиста слегка дрогнул. — Я лично получил эту информацию за двадцать минут до эфира. Я звонил в полицию! Я попытался дозвониться в ваш офис, но мне ответили, что вас на месте нет! Это мне не какая-то бабушка с лавочки сказала! Это надежный источник! — Голос окреп и приобрел пафосные нотки.
— Кто ваш надежный источник?! Отвечайте! — пророкотал Грибанов, однако журналист не только не испугался, но, даже наоборот, преисполнился некой смелостью.
— Вы плохо знаете закон о СМИ, — произнес он с неимоверным достоинством, от которого у Александра Дмитриевича аж челюсти свело. — Я имею полное право не разглашать источник своей информации!
— Значит, я плохо закон знаю? — зловеще уточнил Грибанов. — А как будет по закону, если ваша информация довела до сердечного приступа мою мать и мою жену?
— Но… — Похоже, Лоскутов всё же не был конченой "акулой" или был конченым трусом, потому что вдруг забормотал: — Я… вовсе не хотел довести до приступа… Совсем нет! Но информация… правда… из очень надежного источника… Я правда… не имею права разглашать… Мы… — тут он заговорил о себе во множественном числе, — обязаны были отреагировать. Мы же ничего не утверждали стопроцентно… Мы просто сообщили о том, о чем сообщили нам, и вообще пообещали вернуться к теме в следующем выпуске.
— Значит, вам просто сообщили, а вы просто пообещали? — проскрежетал Грибанов и тут же осекся, прерванный звонком городского телефона для особо доверенных. — Мне звонят, я должен ответить, а вы будьте на связи, — распорядился он и отключил микрофон мобильника. Взял трубку и сказал: — Слушаю.
Борисевич нажал кнопку звукозаписи и послал вызов Попову.
— Это как понимать? — произнес неестественный в своей гнусавости и омерзительный в своей фальшивости голос.
— Это вы у меня спрашиваете? — зло проговорил Грибанов. — Это я у вас хочу спросить: как это понимать? Вы от меня потребовали все держать в тайне! Вы поставили условие, и я его принял! А теперь получается, что нашу с вами тайну знает весь город да еще и вся область! Вы соображаете, что произошло?! Или вы думаете, что я два миллиона долларов хожу и собираю по знакомым? Это ведь вам нужны деньги, или я что-то путаю?! Деньги — это не только моя проблема, но и ваша! Я совершенно не намерен орать во всё горло, что такую сумму собираюсь выбросить псу под хвост! Или вам надо, чтобы меня обложили полиция, налоговая и прочие отнюдь не милые структуры?!
Он говорил жестко, напористо, не давая гнусавому вставить слово, а самое главное — бросить трубку. Он потом выслушает ответные претензии, и будет изображать раздражение, и упираться, и выкручиваться, и всё делать для того, чтобы потянуть время. Его люди уже засекли номер и теперь должны помчаться к таксофону. А вдруг это не у черта на куличках и удастся успеть?
Вадим видел, как на висках Грибанова проступили капельки пота, и чувствовал, как покрылся липкой влагой мобильник, который сам он сжимал в ладони. "Ну же, ребята, давайте!" — мысленно просил он своих подчиненных, больше всего на свете желая, чтобы мобильник наконец завибрировал от обнадеживающего сигнала Попова.
— Ты чё наезжаешь?! — Похоже, гнусавый разъярился, на мгновение в его голосе даже прорезались вполне нормальные нотки. — Это я, что ли, слил информацию? У меня крыша съехала, что ли?
— А у меня она съехала?! — гаркнул Грибанов. — У меня дочь, которую я должен у тебя, гада, выкупить! Причем по-тихому, иначе я проблем не оберусь! И я теперь ещё должен тратить время, чтобы во всём этом разбираться! И ты мне еще вопросы задаешь?!
— Да пошел ты! — бросил гнусавый, явно намереваясь одновременно швырнуть трубку, но Грибанов буквально вцепился в ускользающую связь:
— Подожди! Мы здесь с тобой по одну сторону! Я сейчас дозвонился до телевидения, у меня на проводе журналист.
— Что?! — ухнуло в трубке.
— Да не слышит он наш с тобой разговор, я же не идиот, я микрофон отключил. А вот ты послушай: нам надо с тобой совместно ему мозги прочистить. Я сейчас журналисту скажу, что с Кариной всё в порядке, а ты придумывай, как подтвердить мою информацию. Карина должна подтвердить, ты понял?! Не отключайся! Я договорю с парнем и сообщу, по какому телефону с ним связаться.
— Не отключайся?! — вдруг опомнился гнусавый. — Я сам тебе перезвоню.
И отключился.
— Он будет искать другой таксофон, — сказал Вадим. — Но всё равно далеко не оторвётся. Может, нам повезет, и ребята успеют.
Грибанов глубоко вздохнул, с шумом выдохнул, включил микрофон и заговорил, обращаясь
