если дочка? — снова спросил Хватов.
— Сомневаюсь, — пожал плечами Савин. — Была бы дочка, с ними приехала бы горничная. Так у приличных людей заведено. А тут — вдвоём, под покровом ночи…
— Ах он кобелина! Волокита! Дон Жуан, — радостно воскликнул Хватов. — Ты подумай, Колька, какие тут открываются возможности!
Савин мигом догадался, к чему клонит друг. Поиздеваться над следователем — неплохая идея, а ещё лучше — тянуть с него деньги в обмен на молчание. Несколько минут он лихорадочно думал, крутя в голове всевозможные комбинации.
— Слушай, а ты знаешь адрес Путилина в Петербурге? — очнувшись от забытья, спросил Николай.
Хватов небрежно махнул рукой:
— Нет. Но выведать недолго.
Корнет нетерпеливо потёр руки и согнулся вперёд, словно готовясь сорваться с места. Его так и распирало от искрившейся внутри идеи.
— Сделай одолжение, выведай поскорее, старина! Есть у меня задумка, как нашего проказника подколоть, пока он в Москве веселится.
Хватов с восторгом смотрел на друга. Его всегда восхищало умение Савина выдумывать дерзкие каверзы. Улыбаясь, друзья подняли бокалы и чокнулись за успех новой авантюры.
6.
Квартира Ивана Путилина блистала чистотой. Его жена Татьяна Константиновна, высокая стареющая женщина с сутулой спиной, неустанно заставляла горничную и кухарку мыть, скрести, подметать. В это утро прислуга была отправлена на задний двор чистить столовое серебро. Поэтому Татьяна Константиновна сама отперла дверь в ответ на настойчивый стук. На пороге стоял неизвестный господин в сюртуке из добротного сукна. В одной руке он держал складной цилиндр, в другой — чемоданчик, обтянутый коричневой шагренью.
— Добрый день, госпожа Путилина! Простите великодушно за беспокойство. Я журналист Стопановский, помощник редактора газеты. Да вот извольте прочесть сопроводительное письмо…
Госпожа Путилина нацепила на нос пенсне и уставилась в бумагу. Короткий текст, написанный обычным канцелярским языком, сообщал, что предъявитель сего письма, г-н Стопановский Михаил Михайлович, состоит на должности помощника редактора газеты «Петербургский листок». Внизу стояла размашистая подпись и большая фиолетовая печать.
— Понятно. Чем могу служить? — растерянно спросила Татьяна Константиновна.
Нежданный гость пригладил свои густые каштановые усы и всплеснул руками:
— Наша газета заинтересована в вашем супруге, мадам! Начальник сыскной полиции — чрезвычайно популярная личность в Санкт-Петербурге…
Корнет Савин чувствовал себя в полной безопасности под париком, накладными усами и искусно наложенным гримом. Он артистически изображал публициста, охваченного творческим порывом. Говорил бойко, восторженно, нисколько не переигрывая при этом. Немало он повидал в своей жизни газетных писак, поэтому не мог сфальшивить.
Татьяна Константиновна была женщина застенчивая, домашняя, и сильно смущалась резвого журналиста.
— Иван Дмитриевич в отъезде, — озадаченно проговорила она. — И он мне ничего об этом не говорил.
Пользуясь растерянностью госпожи Путилиной, Савин убрал сопроводительное письмо в карман. Пригнувшись к даме, он приложил палец к губам и с улыбкой прошептал ей на ухо:
— Это специальное задание, секретное. Позволите войти?
От смущения Татьяна Константиновна забыла снять пенсне, отчего её глаза напряглись ещё больше. Она помолчала несколько секунд, думая, как поступить. А журналист уже сделал уверенный шаг в сторону гостиной. Татьяна Константиновна вежливо отступила, невольно пропуская визитёра. Савин стремительно переместился в гостиную и приступил к своему «секретному докладу»:
— Наш главный редактор решил сделать сюрприз уважаемому Ивану Дмитриевичу. Мы хотим посвятить целый выпуск только его персоне, но он ничего не должен знать. Иначе весь сюрприз пропадёт.
Савин сделал большие глаза, чтобы подчеркнуть важность своих слов. Татьяна Константиновна изумлённо пожала плечами.
— Не понимаю, а зачем? — пробормотала она.
Савин раскинул руки и величественно повернул голову вправо, словно произносил торжественную речь:
— Ну, как же! Иван Дмитриевич — легенда. Многие петербуржцы хотели бы больше знать об этом выдающемся человеке. Читатели пишут письма, задают вопросы…
Он перевёл взгляд на госпожу Путилину, которая слушала его с явным удовольствием на лице, и спросил, понизив голос:
— Да и вы часто ему помогали, не правда ли?
Жена Путилина смущённо улыбнулась и поправила причёску. Журналист неожиданно высказал то, о чём она втайне от мужа думала ночами, когда он задерживался на службе.
— Если Иван Дмитриевич возьмётся за что-то, то ни на шаг не отступит, — подняв указательный палец вверх, с важностью произнесла мадам Путилина.
Савин понял, что рыба попала в сеть.
— Верно, совершенно верно. Нам как раз такие истории и нужны. Расскажете?
Гость заботливо придвинул стул, приглашая даму сесть. Татьяна Константиновна устроилась напротив гостя, но ту же вновь приподнялась.
— Ох, я вам даже чаю не предложила! Прислуга во дворе, но я их сейчас вызову.
«Ага, прислуги дома нет! Ещё удобнее», — подумал Савин.
А вслух с любезной улыбкой произнёс:
— Не затрудняйте себя, мадам! Я человек деловой. Скажите, ваш супруг много времени уделяет службе?
— Чрезвычайно много, — строго сдвинув брови, ответила госпожа Путилина. — Бывает, что и ночует в управлении. И на дом работу приносит. Не щадит себя ради отчизны и государя.
— Восхищения достойно! — воскликнул Савин, благоговейно прижав руки к груди. — А нельзя ли посмотреть кабинет вашего мужа? Проникнуться атмосферой сыскного дела, так сказать.
По лицу Татьяны Константиновны скользнул лёгкий испуг.
— Он вообще-то не позволяет, чтобы без его ведома входили туда. Даже когда горничная прибирается, он самолично присутствует.
Госпожа Путилина знала, что супруг нередко приносит домой важные государственные документы. Но тщеславие побуждало её пойти навстречу журналисту. Она с опаской оглянулась на лестницу, ведущую на второй этаж, словно спрашивала у неё разрешения.
— О, я понимаю! В сыскной полиции всё секретно! — с жаром воскликнул Савин. — А что, если мы с вами вдвоём войдём? Буквально на пару мину, и сразу выйдем.
Татьяна Константиновна вспомнила грозное лицо супруга и возразила:
— Это невозможно.
Савин уверенно открыл свой чемодан и вынул оттуда красивый блестящий фотоаппарат.
— Я там сделаю ваш снимок для газеты. А потом вернёмся сюда, и вы мне подробно расскажете о подвигах супруга.
Удивлённая таким поворотом, госпожа Путилина стала с интересом рассматривать фотоаппарат. Подумать только, ради её мужа принесли такую здоровенную штуку, хотят сделать ему приятный сюрприз. Разве можно противиться такому? Публикация в газете повысит репутацию Ивана Дмитриевича в глазах начальства. А как будут завидовать все родные и знакомые, когда её снимок появится в газете! Татьяна Константиновна сама не заметила, как начала кокетливо поправлять букли на висках.
— Хорошо, только побыстрее, — сказала она, зажмуриваясь, словно собиралась прыгнуть в пропасть.
Поднявшись на второй этаж, хозяйка дома сняла с пояса вышитый кошель, извлекла из него ключ и отперла тяжёлую деревянную дверь в кабинет мужа. Савин приподнялся на цыпочки, разглядывая святая святых своего врага. Треть комнаты занимал большой письменный стол. По бокам его возвышались штабеля картонных и кожаных папок, в центре стояла
