действий в дни смуты был добропорядочен; они выдворялись на свои места. Были среди них и вступившие на скверный путь: они испытали губительность своего тиранства, а ведь раньше они были стойкими в своем упрямстве. Были и такие, кто, отделившись, провозглашал хутбу [лишь] Гийас ад-Дину. Но вот погибли остатки призраков в своей борьбе и [исчезли] последние их Духи во взаимном уничтожении. Таким образом, дни султана очистились от удручавших его людей и погасли те огни смут, что еще горели. Вазиры и 'амили разошлись в разные концы [земель] с султанскими указами и контролировали их [исполнение][450].
Глава 43
Кое-что об образе действий Гийас ад-Дина при его владычестве
Когда султан находился в Индии и, как мы уже упомянули, терпел тягости продолжительной борьбы, встречаясь лицом к лицу с мечами и стрелами, к Гийас ад-Дину стали собираться самые мужественные из воинов его отца — [те], кого прятали леса и укрывали горы. С ними он вторгся в Ирак и завладел им. В Хорасане, Ираке и Мазандаране, как мы об этом говорили, была установлена хутба с его именем. И каждый из появившихся захватчиков в своей местности не вносил подати и выказывал свою покорность лишь на словах.
Тадж ад-Дин Камар овладел Нишапуром и прилегающими к нему областями, невзирая на их расстроенное положение и отсутствие средств. Илетгю[451], сын Илчи-Пахлавана, захватил Сабзавар[452], Байхак[453] и примыкающие к ним земли. Шал ал-Хита'и завладел Джувайном[454], ал-Джамом[455], Бахарзом[456] и граничащими с ними областями. Один военачальник (исфахсалар), получивший лакаб Низам ад-Дин, занял Исфараин[457], Бандавар[458] и прилегающие земли. А другой, который во времена великого султана [Мухаммада] был исфахсаларом в Вахше[459], известный под именем Шамс ад-Дин 'Али ибн 'Умар, опустошил крепость Су'лук[460]. Его огонь разгорелся, и столкновения между ними и ан-Низамом[461] следовали одно за другим, и в них погибло множество людей.
[В это время] Ихтийар ад-Дин /122/ Занги ибн Мухаммад ибн 'Умар ибн Хамза вернулся в Насу[462].
До этого на протяжении девятнадцати лет ему, его братьям и двоюродным братьям по отцу запрещалось выходить из Хорезма. И вот он возвратился в [земли], которые отец оставил ему в наследство, и завладел ими. Однако дни его пребывания там были сочтены. После него его место занял его двоюродный брат Нусрат ад-Дин Хамза ибн Мухаммад ибн Хамза ибн 'Умар ибн Хамза. Тадж ад-Дин 'Умар ибн Мас'уд, а был он из туркмен, захватил Абивард и Хуркан[463] до земель, примыкающих к Мерву, и построил крепость Марга[464].
К этому времени противостояли друг другу даже звезды Симак и сшибались лбами небесные сферы. Таково было положение в Хорасане, и точно так обстояло дело в Мазандаране и Ираке, и нет нужды распространяться [об этом].
[Между тем] Гийас ад-Дин полностью предался своим удовольствиям, погрузившись в дела страсти и похоти, не присутствуя в достойном месте и не обнажая меча, покоящегося в ножнах.
Между тем татары отрядили против него десять тысяч конницы. Он не стал сопротивляться им и, услышав о них, отошел в горы, открывая им доступ в Ирак. И они творили все, что хотели, — грабили, убивали и жгли.
Когда тюрки увидели слабость в деле управления, они обнаружили порочность, опустошили страну и перебили скот, который татары еще оставили в Ираке. Они приходили в селение и скрывались в засаде до тех пор, пока крестьяне утром не выводили скот наружу, тогда они угоняли его средь бела дня в город. Крестьяне взывали о помощи, но ее не было. Бывало, владелец быка следовал за своим быком и несколько раз выкупал его обратно, если ему не удавалось купить быка подешевле.
Все это происходило из-за слабости узды его правления. Что до [остального], то он — да будет милостив к нему Аллах — был отважен душой, опытен, как рубящий меч, а то и острее, подобен сияющей луне, даже светлее [ее]. Но когда иссякли источники доходов его казны, он вынужден был как-то успокоить тюрок; и если кто-нибудь из них проявлял настойчивость в домогательствах и упорствовал в своем требовании, он удовлетворял его повышением его лакаба: если он был эмиром, то он давал ему лакаб малика; если он был маликом, /123/ то получал лакаб хана, и таким образом он тянул время, откладывая срок [новых требований].
И можно подумать, что Абу Бакр ал-Хорезми[465] описал именно его положение, когда говорил:
Что со мною? Я вижу Аббасидов, которые
открыли ворота для прозвищ и имен.
Они дают лакаб такому человеку, что, будь в живых их предок,
он не сделал бы его даже сторожем в отхожем месте.
Дирхемов стало мало в руках этого нашего халифа,
вот он и пустил в оборот для людей лакабы
Его (Гийас ад-Дина) мать распоряжалась тем, что было под властью сына, и получила лакаб Худаванд-и Джахан наравне с матерью султана [Мухаммада] Теркен-хатун. И люди страдали от безумства, препирательства и путаницы. Что касается вражды, то базары бойко торговали ею: она не залеживалась, ветры ее дули непрестанно и соперничество было в избытке и не прекращалось, тучи его сгущались и не рассеивались. Люди постоянно пребывали в состоянии враждебности и споров, отчужденности и стычек до тех пор, пока Аллах всевышний не даровал им появление султана из Индии. Тогда время стало лучше, а смутьяны и грабители стали сдержаннее, унялся и вор и задира.
Уже отложил 'Абдаллах угрозу своей мести
на ночь, чтобы могли ползти ее скорпионы[466].
В связи с тем что дело дошло до рассказа о Шараф ал-Мулке, необходимо показать его происхождение, начало его дела и то, как он переходил от одной степени к другой, высшей по положению и более важной по значению, пока не занял пост вазира.
Глава 44
Рассказ о [деятельности] Фахр ад-Дина 'Али ибн Абу-л-Касима ал-Дженди до того, как он стал вазиром и получил лакаб Шараф ал-Мулк Ходжа Джахан
В течение некоторого времени упомянутый (Фахр ад-Дин) был на'ибом мустауфи[467] в диване Дженда: это было первым из его занятий, началом его власти и службы. Впоследствии он стал управлять им самостоятельно.
В те дни вазиром в нем (Дженде) был Наджиб ад-Дин аш-Шахразури, известный как
