— И все усилия обличить изменника останутся бесплодными?
— Совершенно верно. — Далзил нахмурился. — Однако, прежде чем забегать вперед, нужно признать, что все сказанное мной —. недоказанный факт. Я могу свидетельствовать, что не существует никаких улик, свидетельствующих о противозаконной деятельности Джеймса Олтвуда, если не считать того косвенного обстоятельства, что Олтвуд имел доступ к секретной информации наряду со способностью эту информацию оценить. Это, конечно, знают все. Из этого легко сделать вывод, что обвинения — вполне объяснимое следствие мелочной ревности или необходимости причинить Олтвуду неприятности. Вероятно также, что вся эта история направлена не на Олтвуда, а на вышестоящее духовенство или военных историков в частности. Нужно учитывать, что сам Олтвуд не только известный ученый, уважаемый епископом и многими духовными лицами. Кроме того, он Олтвуд, хотя и считается в своем семействе паршивой овцой, но для всего света по-прежнему один из Олтвудов. Если семья его поддержит, а я думаю, так оно и будет, значит, его преследователи окажутся в весьма неприятном положении. И битва заранее будет обречена.
Джек мог только согласиться. За всей этой интригой скрывался холодный расчет — кто-то действительно вознамерился дискредитировать Далзила.
— А может, все это просто измышления ревнивого соперника?
Далзил кивнул:
— А существует соперник?
— Похоже, — поморщился Джек. — Тот, кто предъявил обвинения. Неудачливый ученый, когда-то претендовавший на членство в историческом обществе. Но место отдали Джеймсу.
— Идеальная пешка для предателя! Тот может легко им манипулировать! — воскликнул Далзил.
— Да, и его следует допросить первым.
Джек глянул на Далзила и поднял брови в немом вопросе. Тот вздохнул:
— Да, я понимаю, что ваше присутствие здесь — дар божий. Без ваших связей с Олтвудом я не смог бы открыто вести расследование. Поэтому прошу вас совать нос, куда только возможно, задавать вопросы, проверять и делать все необходимое, чтобы опровергнуть выдвинутые против Олтвуда обвинения. Но держите меня в курсе всего, что удастся узнать.
— А взамен? — бесцеремонно спросил Джек.
— Взамен я стану извещать вас обо всем сколько-нибудь важном. Кроме того, напишу епископу Лондонскому и сообщу, что, услышав о предстоящем суде, лично занялся этим делом и установил: нет ни малейших доказательств того, что Джеймс Олтвуд— продавал врагу наши тайны. Конечно, его преосвященство должен сам сделать выводы, основываясь на предъявленных ему фактах. Я не могу влиять на его решение. Джек кивнул.
— Далее, я скажу епископу, что вы находитесь на правительственной службе, весьма опытны в подобных делах и, несмотря на дружбу с Олтвудом, достойны такого же доверия, как я сам.
Джек позволил себе выказать изумление. Он не ожидал, что двери Ламбетского дворца открыты для Далзила. Он и надеяться на такое не смел. Теперь у него развязаны руки!
Очнувшись от радужных мыслей, Джек внезапно увидел веселые искорки в темных глазах Далзила.
— Думаю, этого достаточно? — спросил Далзил, поднимаясь.
— Достаточно. На данный момент.
Джек тоже встал и протянул руку. Далзил сжат его ладонь, отпустил и шагнул к двери.
— Если сможете узнать, кто стоит за этими обвинениями, я и, естественно, страна будем у вас в долгу. — Немного помедлив, он добавил: — Ну и Олтвуды, разумеется.
Джек улыбнулся и взялся за дверную ручку. Однако дверь открылась сама.
На пороге возник Гасторп и, увидев джентльменов, отступил.
— Э… у вас посетитель, милорд. Я проводил его в салон.
— Я провожу мистера Далзила и сейчас же приду, — пообещал Джек.
Они неспешно спустились вниз, и Джек только сейчас заметил, что двери салона широко распахнуты. Гасторп ни за что не отважился бы на такое. Не стоило и гадать, кто это сделал — дама, у которой никогда не хватало терпения ждать…
Не ведая об опасности, Далзил пересек холл и оказался в поле зрения всех, кто мог присутствовать в салоне.
Джек подумал, что ситуация обещает быть интересной.
Глава 12
Не только интересной, но и обличающей. Далзил уже подошел к выходу, когда почувствовал чье-то присутствие. С того места, где он стоял, комната была как на ладони. Джек увидел, как напряглись его плечи. Но он тут же поклонился и отвернулся.
Джек с невозмутимым видом проводил Далзила, закрыл за ним дверь и направился к салону.
Клэрис, стояла у окна и смотрела в удалявшуюся спину Далзила. Услышав шаги Джека, она обернулась. Между бровями пролегла знакомая морщинка.
— Кто он?
— Разве ты не знаешь? — удивилась Клэрис.
— Говорил я, мы знаем его как Далзила.
— Это он твой бывший командир?
— Он. Ты его узнала? Он, во всяком случае, точно тебя узнал.
— Дьявол! — нахмурилась она. — До чего же противно!
— Что именно?
— Он знает, кто я. А я представления не имею, кто он!
— Но он тебе знаком?
— Не совсем. Мы встречались много лет назад, на дне рождения Миранды Фоллиот. Мне было… девять. Это был один из тех праздников, которые нельзя было не посетить. Он… не знаю, кто именно, был старше. Лет пятнадцати. Учился в Итоне вместе со старшим братом Миранды. Собственно говоря, все дети приглашались с одной целью.
— Сватовство с колыбели?
— Тогда считалось предусмотрительным знакомить детей с самого раннего возраста. Нам полагалось выбирать спутников жизни именно в этом кругу.
— А что ты здесь делаешь? — улыбнулся Джек.
— Пришла составить план наших действий.
— Мне показалось, что ты хотела поговорить с братом.
— Решила, что пока бессмысленно начинать разговор. Сначала нужно узнать суть обвинений. Не хочу показаться истеричкой, словно извожусь из-за некоей воображаемой ситуации.
К ее облегчению, Джек кивнул.
— Далзил тоже не знает сути дела. Хотя подтвердил, что таковое существует.
Клэрис неожиданно поняла, что это еще не все, поэтому опустилась в кресло и показала Джеку на другое.
— Что еще сообщил ваш бывший командир?
Джек помолчал, прикидывая, стоит ли ей все рассказывать. Но тут же успокоился и стал говорить. Он ничего не утаил. Клэрис сама не знала, почему так уверена в последнем. Просто знала, и все. Она внимательно слушала, иногда задавая вопросы, и он отвечал, объясняя историю последнего крестового похода бывшего командира, решившего обличить изменника. Джеймс оказался в этом деле невинной жертвой.
— Какая дьявольская интрига! — ахнула Клэрис. — Репутация Джеймса и семьи будет запятнана! Кем бы ни был этот человек, у него абсолютно нет совести.
