будущего. Тогда как Поппи обижалась на меня за то, что я не подталкиваю её.
Почему я должна?
Она была слишком молода, чтобы беспокоиться о карьере. Но даже если бы это было не так, меня не волновало, чем моя дочь будет зарабатывать на жизнь, лишь бы она была физически здорова, душевно счастлива и в безопасности. Я хотела, чтобы она чувствовала себя любимой, и также хотела, чтобы она любила сильно в ответ. Это была самая важная вещь в мире. Не говоря уже о том, что она была всего лишь маленькой девочкой. Почему ребенок был так озабочен тем, чтобы стать генеральным директором, когда Джей уйдет на пенсию лишь через пятнадцать лет?
Мы постоянно спорили из-за этого. Я больше не понимала своего ребенка, а Поппи стала воспринимать меня как врага. Теперь ею двигало только одно — навязчивое желание стать главой компании, как ее папа.
— Почему люди с психопатией должны стремиться именно к такой роли? — спросила я, наклонив голову.
— Потому что они хороши в этом, — просто ответил доктор Стивенсон, ставя контейнер на стол. — Допустим, у крупной корпорации много филиалов. Один из филиалов страдает, и генеральный директор должен оценить долгосрочную выгоду от его сохранения. Хотя его закрытие приведет к увольнению работников, было бы безответственно с финансовой точки зрения позволить ему истощать ресурсы компании, что в конечном итоге приведет к еще большим потерям рабочих мест.
— Ладно. К чему ты клонишь?
— Если генеральный директор хладнокровен и лишен сочувствия, он может легко принять прагматичное решение о закрытии филиала. Если моральная дилемма и чувство вины перед рабочими встанут на пути, приведя к эмоциональному решению, то это может нанести больший вред компании в долгосрочной перспективе.
Он снова взял контейнер и продолжил есть. Я подождала, пока он закончит жевать.
— Многие руководители, политики и лидеры, которым не хватает эмпатии, лучше справляются со своей работой, потому что они мыслят рационально, принимая сложные решения, а не под эмоциональным давлением.
Я задумчиво кивнула.
— Значит, по-твоему, люди с этим… недугом могут быть даже более склонны к успеху из-за него.
Он кивнул.
— Учитывая, что один процент населения обладает данной особенностью, вполне вероятно, что все мы знаем множество людей с антисоциальными чертами личности, многие из которых ведут совершенно нормальную жизнь.
Я вскинула голову, встречая его взгляд. Я действительно знала одного человека с психопатией — Акселя. Насколько мне было известно, он вел более чем прекрасную жизнь. Как?
Доктор Стивенсон ответил на мой невысказанный вопрос.
— Как и во всем остальном в жизни, то, как человек решит справиться с этим, зависит от него самого.
— Если это расстройство так распространено, почему вокруг него существует такое клеймо позора? — с любопытством спросила я.
Доктор Стивенсон добродушно улыбнулся.
— Это лицемерие общества. Даже после всего, что мы обсудили сегодня, стала бы ты голосовать за политика, если бы знала, что он не может понять твои потребности и желания, и его это не волнует?
Хорошее замечание.
Никто из нас не произнес ни слова, пока он доедал салат и потянулся за следующим контейнером с ризотто с курицей. Я позволила ему съесть несколько ложек, прежде чем возобновить наш разговор.
— Что заставляет кого-то с таким характером демонстрировать агрессивное поведение, в то время как другие ведут вполне рассудительный образ жизни?
Он пожал плечами.
— Это то же самое, что и любой другой недуг. Люди с легкой формой обладают некоторой эмпатией, в то время как в тяжелых случаях она полностью отсутствует. Неэмпатам не хватает контроля над импульсами, и их низкий уровень жалости позволяет им преследовать свои желания, не обращая внимания на других. Но это не их вина.
— В каком смысле?
Он подцепил вилкой кусочки салата.
— В том смысле, что… ASPD — это результат биологической предрасположенности.
Грусть растеклась по моим венам. Недостаток сочувствия был не виной Поппи. Как и моя дочь, один процент населения был подвержен импульсивному поведению с рождения. Хотя иногда Поппи проигрывала битву, она боролась со своими природными наклонностями, потому что выросла в любящей семье. Вряд ли было справедливо обвинять ее в том, что она не могла контролировать.
Этот разговор оказался более позитивным, чем я себе представляла.
— Итак, Пия, — сказал доктор Стивенсон, приступая к последнему контейнеру с десертом. Печенье с шоколадной крошкой. — Ты готова обсудить склонность Поппи к ASPD и то, как это влияет на вашу жизнь?
Я печально улыбнулась и собрала свои контейнеры. Он видел меня насквозь, не так ли?
— Может быть, в другой раз, доктор Стивенсон.
Перед тем как уйти, я не могла не задать ему последний вопрос. Тот, который беспокоил меня больше всего.
— Может ли человек, лишенный эмпатии, любить другого человека?
Я хотела для своей дочери всего, но в первую очередь, чтобы она нашла любовь в своей жизни. Чувствовать, что тебя любят — один из величайших даров на Земле.
— Зависит от твоего определения любви. Если такие люди чувствуют связь, они идут на многое, чтобы позаботиться о человеке так, как они заботились бы о драгоценной вещи, которой владеют. Это часто похоже на то, что общество определяет как любовь.
Я перефразировала вопрос.
— По твоему мнению, может ли человек с ASPD любить другого человека?
Несколько мгновений он не отвечал. Я подумала, не прочтет ли он мне еще одну лекцию о том, что я упростила это слово до обобщенной версии, используемой обществом.
Вместо этого он бросил на меня опустошенный взгляд и произнес:
— Нет, такой человек не способен на любовь.
Я закрыла глаза, прежде чем выйти за дверь.
Глава 12
Настоящее
Пия
Мои внутренности тряслись от гнева, когда я рванула из кафетерия. Аксель не погнался за мной, но я не собиралась оставлять это на волю случая. Обхватив себя руками, я выскочила на улицу.
Поппи переживала бунтарскую фазу, когда само мое существование раздражало ее. Что бы я ни делала, я была врагом № 1, и она была решительно настроена бросить мне вызов. Она заметила, что Аксель раздражает меня, и попросила его о встрече.
Мое сердце было готово выскочить из груди, и я достала телефон, чтобы позвонить Джею. Ему нужно было знать, что происходит, а мы должны были выработать стратегию борьбы с хаосом, который Аксель вносил в нашу жизнь.
Один гудок.
Два гудка.
Голосовая почта.
Я пыталась снова и снова. Каждый раз голосовая почта.
Потерпев поражение, я уставилась на свой телефон. Он почти разрядился, так как я не взяла с собой зарядное устройство
