Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
class="p">По диким законам Ракшады за слово, обращённое к мужчине без его позволения, женщину приговаривают к смерти.
– И если ты действительно великий, – наперекор ему вновь заговорила Малика, – отпусти нас.
Воин сел на табурет. Закинув ногу на ногу, принялся что-то выводить прутом на полу. После недолгих раздумий подал своим сообщникам знак пальцами. Те сползли с Адэра и позвали Осу и Хлыста.
Адэр поднялся, расправил плечи и замер в ожидании приговора.
– Даю за обоих двадцать моров, – обратился воин к бандитам. – Ей привяжите на шею камень и скиньте с обрыва. Его скормите пещерным крысам.
***
Слова ракшада не давали Адэру покоя. Несмотря на конфликт между двумя сверхдержавами, воин недружелюбной страны называет Могана великим, а его – жалким подобием.
Отец взошёл на престол в шестнадцать лет во времена относительно тихие и спокойные. Народ жил ровно, без особых потрясений, и Тезар походил на пруд со стоячей водой, покрытой ряской и тиной. Моган с юношеским максимализмом расшевелил тяжёлое на подъём высокородное сословие, робкое перед новыми и трудными делами, выдернул народ из безмятежного пруда, очистил и оживил воду.
Он действовал с полным произволом. Его имя произносили сквозь зубы, смеялись над ошибками, злорадствовали при неудачах. И только через долгие девять лет, увидев первые результаты произвола короля, подданные заговорили о нём с неподдельным почтением. А ещё через пять лет Могану дали второе имя – Великий, ибо его знают современники, его не забудут потомки, ибо его ошибки и неудачи временны, а заслуга перед отчизной вечная.
Почему же он, престолонаследник могущественного Тезара, в свои двадцать пять лет ничтожен и жалок? Потому что у него клочок карты, а не богатая и сильная страна? Потому что у него грубая и неотёсанная голытьба, а не сплочённый и преданный народ?
Адэр посмотрел на Малику. Опустив веки, она неподвижно сидела возле стены. На лбу бисеринки пота, пересохшие губы плотно сжаты. Окровавленная ткань платья, вспоротая прутом, открывала на плече глубокий дугообразный разрез с вывернутой по краям плотью.
Адэр словно раздвоился. Его восхищали смелость и выносливость Малики. Он столько дней черпал из этих далеко не женских качеств собственную силу и понимал, что стержень внутри него – это она, девица из низшего сословия. И в то же время смотрел на неё, как смотрят на грязь под сапогами, боролся с презрением, но ничего не мог с собой поделать.
– Ты ждёшь от меня благодарности? – спросил Адэр.
Малика открыла глаза:
– Нет. Не жду.
– Правильно, что не ждёшь. Ты поступила очень глупо. Прыгнула под прут, заговорила с ракшадом. Будь ты немного умнее, он сохранил бы тебе жизнь. Продолжала бы ублажать мужиков. Как я понял, ты уже нашла общий язык с Жердяем. Ну и как он? Силён в мужских делах?
Лицо Малики покрылось красными пятнами.
– Я вас прощаю.
– Разве я просил у тебя прощения?
– Вы не такой, каким хотите показаться.
– Меньше всего меня волнует, каким я тебе кажусь.
– Сейчас говорит ваша тёмная сторона. Вы боитесь смерти и за гнусными словами пытаетесь спрятать страх.
Адэр запрокинул голову. В дырах крыши серебрилось небо, а на душе выл ветер. Если ему не связали руки и не пристегнули к цепи, значит, неминуемая смерть близка. Чем заняты бандиты? Провожают ракшадов? Или делят деньги? Безусловно, важное занятие.
– Пока мы здесь сидели, я сотню раз умер. Теперь я знаю: намного легче умереть один раз, по-настоящему.
– Вам надо продержаться одну ночь, – проговорила Малика.
– Я попрошу крыс поедать меня медленнее.
– Мне нужна всего одна ночь. На рассвете мы с Криксом придём за вами.
Адэр сел рядом с Маликой, вдавил затылок в стену:
– Сколько метров до моря? Сто? Двести? Ты, вероятно, не знаешь, что при прыжке с большой высоты удар о воду всё равно что удар о бетон.
– Я знаю, как надо нырять.
– А вдруг там подводные скалы. Ты об этом не думала?
– Я не думала, что вы так быстро сдадитесь.
– Ты пытаешься подарить мне надежду, но не понимаешь, что навязываешь ещё одну ночь кошмаров и мучений.
– Вам так не терпится умереть?
Адэр посмотрел в чёрные глаза, как в зеркало. Увидел себя изнутри и снаружи. Отражение не нравилось: с виду он этакая заумная ехидна, а душа трясётся зайчонком.
– Я не боюсь смерти в глобальном смысле этого слова, мы все когда-нибудь умрём. Но не хочу умирать долго и мучительно. Если мне суждено умереть сегодня, хочу, чтобы смерть была мгновенной.
За дверью послышались голоса.
– Это за мной, – сказала Малика и поднялась. – За вами придут, когда стемнеет. Днём пещерные крысы не нападают на людей.
Адэр схватил её за руку:
– Постой. – Сжал холодные девичьи пальцы. – Обещаешь за мной вернуться?
– Обещаю.
– Я буду ждать.
Когда Жердяй вывел Малику из лачуги, Адэр уткнулся лбом в согнутые колени и обхватил голову руками.
***
Малика всё поняла.
Скользнула взглядом по пенным облакам. Мун говорил, что даже у белого цвета есть оттенки, а небо бывает ярко-синим, бирюзовым, лазурным или серебристо-голубым.
Посмотрела на солнце, зависшее над горной вершиной, похожей на горлышко бутылки. Цвет солнца зависит от высоты над горизонтом. Интересно, какое оно сейчас?
Малика, как и любая незамужняя моруна, различала цвета, но видела мир сквозь мутную плёнку, которая странным образом делала краски тусклыми, будто разведёнными грязной водой, и при этом не искажала чёткость окружающей картины. Лишь познав плотскую близость с любимым и любящим мужчиной, моруна постигает всё разнообразие цвета и его великую силу.
Взгляд Малики перескакивал с костра на горы, с торчащего из расщелины кустика на шумную стайку пичуг. Она старалась сохранить в памяти все размытые краски без оттенков. Скоро она погрузится в серый мир, ибо принесёт себя в жертву. Только так она сможет отомстить бандитам.
Жердяй толкнул её:
– Пошла!
Малика вдохнула солёный воздух и направилась к крайней лачуге, возле которой её ждали обитатели лагеря.
Внутри хибары вдоль стен лежали горбатые тюфяки, валялись рваные одеяла и грязное тряпьё. На перевёрнутой бадье сидел седой ребёнок.
– Уйди, Вайс, – попросила Малика.
Мальчуган сполз на землю, втиснулся в угол и сжался в комок.
Хлопнула дверь. В лачуге сгустился и потемнел воздух. Малика повернулась к мужикам.
Молчат и прерывисто дышат. Глазеют слащаво, с вожделением. Жердяй облизнулся, покосился на пижона в кепке и алом платке на шее. Лысый голодранец сплюнул через губу. Хлыст толкнул локтем Осу. Оса кивнул человеку в брезентовом плаще и капюшоне, скрывающем лицо.
Пока похотливая братия, удерживаемая силой взгляда, переминалась с ноги на ногу, пыхтела и потерянно
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
