Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
пешком. В Ирландии я не пил так много. – Он посмотрел на свои туфли и пожевал нижнюю губу. – Находясь в компании людей, я нервничаю. В толпе я вообще сам не свой. Я лишь хотел немного выпить, чтобы успокоиться. И непременно должен извиниться перед вашей матерью. – На его скулах расцвели два красных пятнышка, и я осознала, что, признавшись мне в том, что его тревожит, он немного приоткрыл мне душу. Никогда еще он не говорил так откровенно о своих чувствах и ощущениях.
– Мама думает, что все ирландцы – пьяницы. Вы сами видели, каким ястребиным взглядом она следит за баббо. – Я показала на кухню и старательно-небрежно произнесла: – Она там.
Беккет отправился искать маму, а я вспомнила, как вчера он просил меня поцеловать его. Выпитое развязало ему язык, и он умолял меня о поцелуе, умолял потанцевать с ним. А сейчас, наконец, он рассказал мне о своих самых глубоко скрытых страхах. И в тот момент я не просто слышала Беккета – я его чувствовала. Я поднялась на мысочки и сделала фуэте. Моя шелковая юбка закрутилась вокруг моих ног, руки едва виднелись в полутемном коридоре. Он любит меня, прошептала я «счастливому» греческому флагу. Он любит меня!
Несколько дней спустя я выходила из студии мадам Егоровой и наткнулась прямо на миссис Фицджеральд. Она вспыхнула и распахнула глаза.
– Дочь того самого Джойса? – протянула она и окинула меня взглядом с головы до ног. – Вы дочь Джеймса Джойса? Я Зельда Фицджеральд. Я слышала, что вы тоже здесь занимаетесь.
– Только что начала. – Я глубоко вздохнула. Воздух одуряюще пах цветущими липами. Липкие желтые соцветия усеяли весь Париж. И в студии мадам Егоровой было очень душно.
– Ваши родители ужинали с нами в прошлом году. – Миссис Фицджеральд изогнула шею и заглянула мне через плечо. На секунду мне показалось, что она разговаривает не со мной, а с кем-то еще. – Они вам рассказывали?
Я кивнула.
– Скотт – мой муж – предложил выпрыгнуть из окна в честь вашего отца. Он его боготворит, можете мне поверить. Великий Джеймс Джойс! – Миссис Фицджеральд принялась рыться в сумке. – Каково это – быть дочерью гения?
– Неплохо – большей частью… – Я замолчала. Беспокойная возня миссис Фицджеральд действовала мне на нервы.
– Ну да, но вы всего лишь его дочь, верно? Лично я ненавижу быть женой гения, хотя Скотт пока еще только восходящая звезда. И разумеется, я сама собираюсь стать гениальной балериной.
Из ее сумочки посыпались вещи. Серебряный патрон с губной помадой покатился к сливной решетке; я бросилась к нему, чтобы поднять, но миссис Фицджеральд остановила меня, сказав, что этот цвет ей все равно никогда не нравился.
– Вы обязательно должны зайти к нам когда-нибудь. Возможно, мы даже позанимаемся вместе? Мы уезжаем в Канн в следующем месяце, но скоро вернемся. Мадам Егорова, разумеется, вне себя! – Миссис Фицджеральд пронзительно и чуть визгливо расхохоталась. – Приходите! Договорились?
Она стремительно развернулась и умчалась прочь. Ее шарф из золотистого шифона развевался позади нее, как серпантин.
Мне хотелось задать ей столько вопросов, но лишь позже я осознала, какой скованной делало меня ее присутствие и до чего ее нервозность и чрезмерная энергичность выбивали меня из колеи. По дороге к дому я размышляла над ее вопросом. Быть дочерью гения, думала я, – это все равно что быть молодым побегом, который пробился сквозь землю слишком близко от огромного старого платана. Молодые слабые корни побега борются, пытаются добраться до воды, но корни платана глубже, мощнее, их томит более сильная жажда. Побег вырастает высоким и тонким, он тянется к свету, но густая крона платана забирает почти все солнце себе. Потом приходит осень, платан сбрасывает листья, и они хоронят под собой молодой побег.
Я не могла перестать думать о моей аналогии. Меня жгла необходимость с кем-то все это обсудить, но я знала, что Джорджо не поймет. С того момента, когда мы ненадолго снова почувствовали себя близкими друзьями, как в детстве – в вечер его дебюта, – больше ничего похожего не происходило. Миссис Флейшман снова завладела им. А он вернулся к своему новому «я» – холодному и материалистичному. Мне нужен был кто-то, знакомый с семьей Джойс и ее проблемами.
Когда Беккет в тот день пришел читать баббо, я ждала его в прихожей. Он удивился – я держалась за дверную ручку и открыла ему прежде, чем он успел позвонить. Я схватила его за руку и передала свой разговор с миссис Фицджеральд.
– Фицджеральд – хорошая ирландская фамилия, – заметил он.
– Вы бы слышали все истории, что о них рассказывают, – торопливо проговорила я. – Они постоянно устраивают вечеринки, и она прекрасно одевается, и Киттен говорит, что в Нью-Йорке она творила совершенно безумные вещи и постоянно попадала в газеты. А теперь мы вместе занимаемся у мадам.
– Я видел миссис Фицджеральд в книжном магазине у мисс Бич, – заметил Беккет.
– Так вот, дело в том, что она спросила меня, каково это – быть дочерью гения. И мне в голову пришла довольно удачная аналогия: я – молодой побег в тени баббо – старого мощного платана.
– Но разве не все дети похожи на юные побеги, в то время как все родители – большие сильные деревья? – По лицу Беккета промелькнула тень. – Разве не поэтому мы и пытаемся их покинуть?
Я нахмурилась. Что он пытается мне сказать? Что мне пора оставить родителей? Выйти замуж, возможно?
– Вы можете посмотреть на вашу аналогию и по-другому, – произнес он, понизив голос почти до шепота, как будто собирался поделиться со мной тайной.
– Как это – по-другому?
– Листья старого платана отмирают и опадают, окутывают молодой побег, перегнивают и превращаются в компост, который питает его и помогает расти. – Он помолчал. Его лоб собрался в складки. – А когда налетает ливень или яростная гроза, платан защищает юный побег. Может быть, даже спасает ему жизнь. И потом – когда приходит лесоруб, молоденькое деревце ему не интересно. Ему нужен платан, из которого выйдет превосходный паркет.
Он смеется надо мной? Я прищурилась – в прихожей было почти темно – и разглядела его серьезные, даже несколько мрачные глаза, рот без тени улыбки, нахмуренный лоб. И осознала, что все еще держу его за руку, словно он может попытаться сбежать, а я ему не даю.
– Но если старый платан упадет, он конечно же сломает молодой побег?
– Только если свалится прямо на него. А если побег совсем маленький, этого с большой вероятностью не случится. Побег – это отпрыск платана или крылатое
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
