на свою мать.
Однако! Впервые с того момента как отец попал в больницу он вспомнил о маме. Она уже несколько месяцев гостит у своей подруги в Лондоне и понятия не имеет о том, что здесь происходит. Отец строго на строго запретил ей рассказывать о своей болезни, и в этом я был с ним солидарен.
— Вероника тоже на первых порах пыталась со мной спорить, но потом быстро поняла, что не стоит этого делать.
Я беззвучно усмехнулся. Отец может быть хоть сотню раз продуманным, расчетливым бизнесменом с прекрасно развитой интуицией, но он никогда не признает, что мама вертит им, как хочет.
— Так ты мне поможешь? — уточнил я, вернувшись к теме нашего разговора.
— Помогу, твоя взяла, — недовольно пробурчал отец, — дай мне сутки и жди звонка. Но, так и знай, этот разговор ещё не окончен.
***
Отец не обманул. Ровно через сутки раздался звонок — номер был скрыт, а незнакомый голос очень вежливо попросил меня подъехать по адресу, который позже прислали смс-кой.
***
— Артур Альбертович, проходите, — дверь мне открыла светловолосая невысокая женщина, — вас уже ждут.
Войдя внутрь, я очутился в самой обыкновенной двушке, которая уже несколько десятков лет не видела ремонта.
— Идите на кухню.
На кухне обнаружился раскладной стол и нескольких обшарпанных табуреток, на которых сидели незнакомые мне мужчины. Их было четверо. Пятая табуретка, вероятно, предназначена для впустившей меня женщины, а шестая для меня.
Незнакомцы представляться не спешат. Вместо этого они медленно и скрупулезно задают наводящие вопросы, по крупицами собирают информацию, заставляя меня по десять раз вспоминать и пересказывать одни и те же события.
И когда я уже готов взорваться от нетерпения, один из мужчин, наконец, озвучивает план действий.
Который мне совершенно не нравится.
— Послушайте, я не хочу чтобы ребёнок во всём этом участвовал. Она и так пережила сильнейший стресс и сейчас находится под наблюдением врачей.
— Девочка и не будет участвовать, Артур Альбертович. Не волнуйтесь, она останется в больнице. Но она — наш единственный рычаг давления на Григория Брагина. По нашим данным он по-прежнему находится в Москве и пытается разыскать дочь с помощью каких-то своих связей. Впрочем, безуспешно.
— Вы уверены, что это единственный выход? Боюсь, если Брагин узнает, что Лера у нас, он может навредить Ангелине. Я же вам говорил, он — психопат.
— Вы плохо разбираетесь в психопатах. Поймите, таким образом Ангелина тоже будет в безопасности. Если вы сообщите, что готовы обменять Леру на Ангелину, то Брагин не посмеет навредить ей.
Хотелось бы сказать что-то ещё. Переубедить этих важных ребят, что план ужасно опасен. Но у меня нет повода не доверять им и сомневаться в их профессиональности.
— Звоните, Артур Альбертович, — женщина протягивает мне телефон.
И я молча набираю Брагина.
Два гудка, щелчок в трубке и звучит его мерзкий баритон звучит:
— Старый друг! Успел соскучиться?
Судорожный вздох рвётся из груди, но я успеваю подавить его. И чеканю сквозь зубы стальным голосом:
— Я нашёл твою дочь.
Эти слова разрываются в тихой комнате, словно какая-то бомба. В трубке опять что-то трещит, слышится тяжёлое дыхание Брагина. Его голос сбивается, приобретает совершенно другую тональность.
— Что ты сказал? Повтори, что ты сказал! — хрипит он надрывно.
— Ни к чему это, Гриша, — продолжаю, — ты всё верно понял. Лера у меня. Открой моё сообщение, и ты сам в этом убедишься.
За пару секунд до звонка Брагину отправили видео из больницы, где здоровая и даже весёлая Лерка раскрашивает картинки под наблюдением медсестры.
— Убедился? — уточняю через минуту.
И Брагин сдаётся. Его голос падает почти до шёпота.
— Чего ты хочешь, Артур?
— Ангелину. Взамен на твою дочь. И учти, если хоть один волосок упадёт с её головы по твоей вине, Леру ты никогда не увидишь.
На несколько мгновений в трубке воцаряется тишина. Но после Брагин пытается съязвить напоследок.
— А я думал ты порядочный человек, Артурчик. Впутываешь невинного ребёнка в эти грязные игры, и всё ради какой-то сучки? Зачем она тебе? Внешность на троечку, в постели полный ноль, да и ума там кот наплакал. Так чем же тебя так зацепила эта дрянь?
Ублюдок знает, на что давить. То, что и как он говорит про Гелю, выводит меня из себя, и это становится заметно. Женщина молча накрывает мою руку своей ладонью и отрицательно качает головой. Намёк ясен, как белый день — и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не вестись на Гришины дешевые манипуляции.
— У тебя ровно четыре часа, чтобы привезти Ангелину, адрес я тебе отправил. Не успеешь, или если вдруг она пострадает — пеняй на себя
Артур
Мы подъезжаем к складу ровно через четыре часа после разговора с Брагиным, и видим, что его автомобиль уже на месте.
— Отлично, — киваю и отстегиваю ремень безопасности, — дальше я один.
— Артур Альбертович, послушайте…
— Нет, это вы послушайте. Я уже говорил, что Брагин — тот ещё псих, если он увидит толпу вооруженных наёмников, то окончательно слетит с катушек. Он и так уже не в себе.
— Но мы так не договаривались!
В машине начинается шум и гам, один голос перебивает другой, обстановка накаляется. До тех пор пока мужчина за рулем тихо не произносит:
— Он прав.
— Что?!
— Он прав. Объект, скорее всего, вооружен и у него заложница. Мы не можем так рисковать.
Смотрю на водителя с благодарностью. Решил в последний момент переиграть всё, но чувствую, что интуиция меня не подведёт на этот раз.
И не подводит. Вхожу внутрь ровно в тот момент, когда козёл пытается ударить Гелю. Держит её за плечо, замахивается с криком «Замолчи, дрянь!»
Геля стоит на ногах твёрдо, смотрит уроду в глаза с каким-то странным блеском. Не то безразличие, не то обреченность какая-то. С легкой примесью безумства. Подумать страшно, что Брагин сделал с ней за эти дни.
— Оставь её, — цежу сквозь зубы, удивляюсь, как тихо и в то же время резко звучит собственный голос.
Брагин оборачивается и взрывается диким смехом.
— Артурчик, что же ты так долго? Мы уже тебя заждались, особенно Лина. Правда, дорогая?
Он тянет на себя Ангелину и тычет ей в висок дулом пистолета. При виде этой картины руки сжимаются в кулаки. Уже потихоньку начинаю жалеть, что пришёл сюда один. Боюсь, что не смогу сохранить самообладание и брошусь на урода с голыми руками.
— Кончай этот цирк, клоун. И отпусти Ангелину.
А Гриша продолжает лыбится, как умалишенный. Хотя, почему «как?»
— Э, нет мы так не договаривались, — тянет он. — Сначала ты приведешь
