Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
обо всем, что приходило в голову. Великие княжны с грустью вспоминали свою прошлую короткую жизнь и при этом старались не показать своего состояния младшему брату или охране. Они говорили о многом, но за всем этим стояло сознание нераздельности и удивительной близости друг к другу. Царские дети проросли в друг друга настолько, что разъединить их не смогла бы никакая сила.
Вскоре бывшую охрану распустили, и обязанность сторожить губернаторский дом отошла к латышам. С этого времени Кобылинского перестали пускать в губернаторский дом, сославшись на приказ Хохрякова, который занял к этому времени посты комиссара и коменданта губернаторского дома. Тогда Евгений Степанович обратился к Хохрякову за разъяснением.
— Солдаты неверно истолковали мои слова, — отмахнулся матрос, сопроводив свои слова выразительным жестом, но при этом по его лицу пробежала едва заметная усмешка.
После этого “недоразумения” Евгения Степановича еще несколько раз пустили к узникам, но затем уволили и запретили приходить в губернаторский дом. Хохряков же зачастил в комнату, где лежал Алексей, проверяя, не поднялся ли цесаревич с постели. Его настойчивое внимание к царевичу Алексею было понятно всем. Матросу не терпелось отправить детей на Урал вслед за родителями.
Незадолго до отъезда в Екатеринбург по просьбе Ольги Николаевны в губернаторский дом пришли священник, дьякон и монахини, чтобы провести богослужение. Когда все собрались, монахини начали подготовку к священнодействию. Они зажгли свечи и пламя от них ни насколько не отклонялось. В комнате остро запахло ладаном. После всех приготовлений священник, облачившись в златотканую ризу, стал служить молебен. Началось протяжное пение и чтение молитв. Дьякон густо обдал царских детей клубами дыма, и он расползся по всему залу. Девушки, умиленно взирая на лики святых, полностью погрузились в молитвы. Они усердно крестились, разом кланялись, а их горячие губы страстно произносили слова молитвы.
Во время молебна великие княжны расцвели как сухие цветы после дождя. Они почувствовали себя необыкновенно счастливыми. Священники, разделяя настроение царских детей, вели службу с особым рвением. Церковная служба в губернаторском доме прошла чинно и с благоговением. Однако присутствие конвоя подействовало на детей так угнетающе, что вся благость с их душ разом схлынула. Да и служба началась с того, что Родионов прямо на пороге устроил священным служителям обыск, и поставил возле святого престола латыша, наказав ему пристально наблюдать за всеми действиями священников. Это так сильно расстроило девушек, что они неожиданно расплакались. И чем дольше они плакали, тем горше им становилось.
Вечером великие княжны, вспомнив прошлую счастливую жизнь, затосковали.
— Оказаться бы сейчас в любимой Ливадии. Или пройтись вдоль Финского залива на нашем любимом “Штандарте”.
— Это-самое прекрасное место на земле! Мы бы посчитали это за счастье!
— А еще на бал попасть хочется. Помнишь, Ольга, бал в Аничковом дворце?
— Помню, Татьяна, как будто вчера это было.
— Мне понравилось, как ты танцевала. У тебя все движения и приемы были красивыми и свободными.
— Присутствующие на бале от тебя очей не отводили.
— А еще хочется домой в Царское Село хочется вернуться, чтобы блеснуть перед кем-нибудь разумными разговорами.
— Когда они нас отпустят, мы первым же делом посетим наши любимые места!
— Мне кажется, что этого никогда не случится.
— Будем надеяться, что они не продержат нас долго под арестом.
— Это-на воде вилами писано.
— Но зачем им держать нас в тюрьме? Чем мы им можем угрожать? Мы ж девушки!
— Да и папа с мамой не представляют никакой угрозы.
Чуть слышная беседа закончилась. Думы великих княжон против их воли унеслись в недалекое прошлое. Много разных мыслей пронеслось в их головах. Великие княжны явственно вспомнили свою счастливую пору и свою жизнь во дворце. Яркие картины из прошлой жизни всегда неотступно преследовали их. Они манили и дразнили их из счастливого времени. Им часто хотелось вернуться в родную сторону, где жилось намного привольней. Но все же воспоминания были уже далеко не те, что раньше. Старая жизнь уже успела ими слегка позабыться.
Вспомнив былое, сестры снова расплакались, стирая со щек горькие слезы. Для них теперь наступила совсем иная жизнь, без радости, без счастья, с горестью, и с печалью.
В тот день девичьи души облились особенной тоской по родине. Разные думы и мысли разбередили в сердцах великих княжон незаживающие раны. Вынужденное безделье и ожидание неизвестного девушек утомило. Но их мечты так и останутся только мечтами, потому что им никогда не удастся увидеть любимые места или заняться своим любимым делом.
Наступившее молчание неожиданно прервал влетевший в комнату серый воробей. Великие княжны распахнули створку окна и стали прогонять его из комнаты.
— Лети на свободу, там тебе лучше будет, чем здесь.
Но птичка летела куда угодно — только не в окно. Воробей бился в стекло, взмывал к потолку, садился на люстру, но никак не хотел улетать из комнаты. Наконец воробей нашел выход, и с радостью улетел на волю. Прогнав птичку, сестры призадумались. Их охватило сильное волнение. А им посчастливится найти выход из трудного положения и выйти на свободу?
В мае весна стала разгораться день ото дня. В городе расцвели липы и сирень, воздух стал необыкновенно душистым. Улицы заполонили ни с чем не сравнимые запахи черемух. Между тем судьбу царских детей решила телеграмма, в которой указывалось, чтобы великих княжон и цесаревича везли в Екатеринбург.
Двадцатого мая на реке раздался глухой гудок парохода, потом к умытой дождем пристани пристал пароход, и матросы выкинули на берег пассажирский трап. Обрадованный матрос собрал узников Дома Свободы и, объявив им об отъезде в Екатеринбург, под конвоем латышей привел на пристань. Цесаревич Алексей, так и не оправившись от болезни, отправился вместе со всеми.
Узнав об отправке царских детей в Екатеринбург, на набережную высыпал народ. Кобылинский по причине болезни проводить арестантов не смог.
После посадки детей на судно под палубой неровным дыханием заработала машина. В три часа дня пароход “Русь” с царскими детьми на борту подав пронзительный гудок, отвалил от берега. На набережной сердобольные горожане замахали руками, картузами и платками. Великие княжны, смахнув со щек горячие слезы, нежно помахали им ручками и с тоской оглядывались на удаляющийся берег и столпившийся на пристани народ.
Плицы судна еще сильнее захлопали по воде, выгоняя из-под кормы пенистые волны. Пароход, набрал ход и, выйдя на фарватер, бесчувственно засопел. Судно плыло по реке, оставляя за собой широкий кипучий след, а из трубы валил густой дым.
Неожиданно в каюты ворвался дурманящий воздух вместе с желтыми лучами древнего солнца. Терпкий духмяный запах весны взбудоражил царских детей. Они встревожились.
— Куда они
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
