на выполнение домашних заданий.
В машине Анна сняла крышку с коробки и уставилась на содержимое. Внутри был конверт и два подарка, завернутых в красную бумагу и перевязанных белыми лентами. Когда девушка распаковала первый сверток, она обнаружила два роскошных кожаных ошейника. На каждом был брелок в форме сердечка, свисающий на серебряном кольце, с именем собаки, выгравированным с одной стороны и ее телефонным номером – с другой. На дне коробки нашлась маленькая белая карточка с надписью: «Удачи в борьбе за первый приз!».
Анна даже не осознавала, что улыбается, пока Томас не заметил с водительского сидения:
– Кажется, кто-то доволен. Подарки от Александра В.?
При упоминании имени бойфренда Анна немедленно почувствовала прилив стыда.
– Нет. От моего брата. Я недавно оказала ему услугу, а он, вероятно, захотел выразить свою благодарность, – выдохнула Анна. Вот оно. Первая ложь. Она отбросила эти мысли и распаковала второй подарок: коробочку, в которой лежал красный бархатный мешочек на шнурке. Она вытащила нечто, похожее на шармики с ошейников, но этот оказался потяжелее. Вещица была в форме выпуклого блестящего сердечка и чуть больше четвертака. Она достаточно разбиралась в драгоценностях, чтобы понять, что шарм, судя по весу, скорее всего, сделан из белого золота или платины. Анна присмотрелась к подарку: с одной стороны украшения оказалось выгравировано «Я», а с другой – «Ты». Прочитав это, она ахнула.
– Все в порядке, мисс К.? – спросил Томас.
Она быстро кивнула, не в силах ответить: во рту у нее внезапно пересохло. Анна быстро опустила шармик в карман, схватила конверт и закрыла коробку, подумав, что когда приедет в Мэдисон-сквер-гарден, то спрячет ее в своей сумке в багажнике. Ночь она собиралась провести в городе. Когда она написала Стивену о своих планах, он поведал о своем праздновании, упомянув, что, поскольку Лолли не могла остаться в отеле до утра, он решил вернуться домой после того, как отвезет подругу к матери.
Хотя Стивен, вероятно, и не помнил, но однажды по пьяни он сболтнул сестре о номере отца в отеле «Сент-Реджис». Это были апартаменты, арендованные для любого руководителя уровня «С», работавшего в фирме и не успевавшего вернуться домой: офис располагался в двух кварталах от гостиницы. Но она знала лишь то, что единственным, у кого имелся ключ от номера, являлся отец. Чтобы воспользоваться им на День святого Валентина, Стивен должен был попросить разрешения, и Анна невольно спросила себя, расскажет ли брат своей Лолли, что номер с тем же успехом может быть (а может и не быть) местом, куда отец приводит женщин.
А теперь Анна не представляла, что думать. В ее глазах папа был идеален, и ей не нравилось, что у него есть секреты от матери. Она успокаивала себя мыслями о том, что родители счастливы в браке вот уже больше двадцати лет, и, возможно, мама была осведомлена о свободном доступе к этому номеру. Анна не отличалась наивностью и прочла достаточно книг, чтобы понимать: супружество – сложная штука, и у некоторых пар есть определенные договоренности.
Но ей сложно было вообразить, что мать станет закрывать глаза на подобное.
К тому моменту, как Анна набралась смелости открыть конверт, они уже достигли Манхэттена. Сам конверт оказался меньше обыкновенной поздравительной открытки и тоньше. Внутри прятался рисунок, где чернилами были очерчены силуэты: четверо мужчин в костюмах (один был в затемненных очках) позировали на ступенях. Рисунок был очень детальным, но там отсутствовали какие-либо надписи, и Анна понятия не имела, кто эти люди и что они символизируют.
Она любила хорошие загадки, но картинка ее раздражала. Тот факт, что она ничего не понимает, заставлял Анну чувствовать себя глупо, и она ломала голову, вспоминая все, что они сказали друг другу, а сказано было мало. До сих пор большую часть времени они провели на танцполе, но ведь эти несколько часов они практически не разговаривали. Их главным общением в тот вечер были танцы.
И вдруг, как удар молнии, она поняла. Она быстро набрала в телефоне: «Теперь, когда мы нашли любовь». Поисковик заработал. Группа, которая исполняла песню, называлась «Хэви Ди энд Зэ Бойз». Анна нажала на «Изображения» – и появилось несколько фотографий. На одной музыканты стояли точно в тех же позах, что и на открытке.
Анна прочла слова песни несколько раз, что вернуло ее к тому вечеру и танцу.
«Теперь, когда мы нашли любовь… что мы будем с ней делать?»
Анна улыбнулась, ее глаза сверкнули счастьем в ответ на тайное послание. Она уставилась на миниатюрное произведение искусства, представляя, как Вронский рисовал все это для нее, слушая песню и думая о ней. Какой чудесный подарок на День святого Валентина, каждый – удивительнее и оригинальнее другого. Презенты были очень романтичными! Их нельзя подарить ни одной другой девушке: только ей – и ей одной.
Именно в ту секунду момент Анна призналась себе, что думала о нем последние полторы недели. Ей было интересно, помнил ли Вронский, что ее собаки принимали участие в выставке, и теперь она в этом не сомневалась. Сердце затрепетало при мысли, что, возможно, он будет там. «Осмелится ли он? Может ли он быть столь дерзким?»
Анна выхватила из сумочки косметичку и решила, что не помешает подправить макияж. Как всегда повторяла мать, никогда не знаешь, в какой момент симпатичный парень позовет тебя прокатиться в «Ламборгини», чтоб посмотреть на осенние листья.
V
Кимми уже несколько лет не бывала у доктора Беккера. Спортсмены общаются со спортивными врачами, а весь прошлый год она имела дело с хирургами-ортопедами, лечившими ее колено. Но Беккер был ее педиатром с самого детства. После нескольких минут разговора с матерью в смотровой док попросил Даниэллу подождать снаружи, пока он осмотрит Кимми. Когда родительница вышла, его поведение изменилось. Беккер был лучшим врачом для многих богатых детей на Манхэттене и являлся тем человеком, который уже всякого навидался и наслышался. Он был невероятно успешен, поскольку знал, как обращаться с весьма обеспеченными родителями, а также с их отпрысками.
Кимми рассказала, что полторы недели назад у нее начались странные головокружения и усталость, а потом замолчала. Док бросил на нее взгляд, который явно говорил: «Прекрати притворяться и просто выкладывай правду».
Было в его взгляде нечто, что заставило Кимми поступить именно так, и она начала плакать… и бормотать. Он немного послушал и набрал что-то на своем айпаде. Видя, как он записывает ее горестную историю, она невероятно смутилась и опять умолкла.
– Значит, ты плохо себя почувствовала на следующий день после вечеринки, но по-настоящему
