Книга Врагу не пожелаешь - Надежда Швец

костлявой Алисы с выпирающими ребрами и ключицами не осталось и следа. Глядя в зеркало, я видела налитые румяные щеки, потяжелевшую грудь, которая уже не вмещалась в ладонь, а талия… ее у меня больше не было. Боги, да я была огромной! Живот вырос настолько, что закрались подозрения — малышей там двое. Как минимум.

Каких-либо комплексов и неуверенности я не ощущала, благодаря горящим восторгом глазам мужа.

Перекатывалась себе по дому, как колобок, совершенно не беспокоясь ни о чем.

Известие о том, что мы переезжаем в Моронг застигли меня внезапно, стали полным шоком.

Я хотела этого с того самого момента, когда Лютов утащил меня в эту глушь, но настолько свыклась и привыкла, что оказалась дезориентирована.

Но могла ли я отказаться?

Уже собирая вещи и планируя обустройство в городской квартире, я наткнулась на неприятный сюрприз.

Мобильник, который дал мне Дитмар, был сплошь завален сообщениями от бывшего жениха.

Я не забывала о нашем уговоре и его навязчивой идее ни секунды за эти полгода, но ни разу так и не проверила телефон. Сначала боялась обнаружить аппарат перед Святом, потом увлеклась игрой в семью, что навязывал Лютов, а потом и вовсе, игра стала реальностью.

Все эти месяцы счастья время от времени омрачались моими размышлениями о Дитмаре.

Стоит ли рассказать Святу о его безумной идее?

Но ведь тогда муж узнает, что я виделась с Дитмаром при побеге, да еще и согласилась быть шпионом в логове Остроглазых. Конечно, никакой информации или толку бывшему жениху я так и не принесла, но поверит ли в это Свят?

В наших отношениях царил мир, но я каждой клеточкой кожи я ощущала, насколько он хрупок.

Любое сомнение или подозрение разрушит все, что строилось полгода. И боюсь, навсегда.

Просматривая сообщения от Дитмара, я вновь убедилась в том, что он съехал с катушек.

Первые сообщения еще были наполнены каким-то трепетом и попытками убедить меня в любви, чтобы склонить к содействию ради общего будущего. А вот потом начинался такой мрак, что дрожь ужаса пробежалась по коже.

Дитмар, всегда вежливый и спокойный, писал мне километры угроз, перемешанных признаниями в любви.

Боги, и этому безумцу я едва не стала женой!

В конце концов, я пришла к выводу, что благоразумнее всего будет избавиться от телефона в городе. Разломаю по частям и выброшу в мусорный бак. Или попробую сжечь.

Можно было бы провернуть это и здесь, но вероятность быть замеченной Святом или кем-то из слуг слишком высока.

В Моронге же я навсегда сотру этот позорный след из своей биографии, да так, что никто при всем желании не сможет уличить меня в сговоре.

После этого тревога наконец отпустила меня и, закинув мобильник в тайный карман своей любимой сумочки, я уже со спокойной душой продолжила сборы, параллельно продумывая дизайн будущей детской.

Все необходимое было собрано и загружено по автомобилям за пару дней. Нескольких подчиненных Свят отправил в город вечером, мы же выехали ранним утром, сопровождаемые лишь одним автомобилем, где разместились двое мужчин из общины, которых муж решил приспособить к работе в городе, извечный Борис и Майя, согласившаяся переехать для помощи мне по дому.

Выкатившись из дома, сплошь закутанная в меха, я с наслаждением вдохнула морозный воздух и чуть сощурилась от ярких лучей солнца.

Свят выбросил недокуренную сигарету и, помогая мне усесться в «гелендваген», коротко хохотнул.

— Ты похожа на медведицу, отправившуюся на бал.

Я грозно сощурилась, пронзая мужа пристальным взглядом.

— Стараюсь тебе соответствовать.

— Мне? — в багрово-медовых глазах вспыхнуло искреннее удивление.

Кивнув с важным видом, я деловито изрекла:

— Ты ходишь как медведь, все на пути сносишь. Будь возле тебя хрупкая фея, так переломаешь. Только медведица, дорогой. Только так.

Прыснув, Лютов щелкнул меня по носу.

— Пора ехать, медведица моя. На бал.

Стоило нам выехать за черту поселения, когда дома и улицы растаяли за массивом леса, как я ощутила нечто тягостное, тревожное на душе. Очередное дурное предчувствие?

Бред. Гормоны творят со мной злую шутку. Подобные чувства я испытывала не столь давно, когда вишневый пирог Майи оказался недостаточно сладким, а меня это расстроило так, что я тихо проплакала в подушку пол вечера, спрятавшись ото всех.

— Только не говори, что будешь скучать, — насмешливо протянул Лютов, заметив мой печальный взгляд в сторону проносившихся мимо деревьев.

— Почему не говорить? Мне там нравилось.

— Неужели? Лис, а не ты ли возмущалась жизнью в такой заднице мира?

Надув губы, я капризно фыркнула и отвернулась. Признаться в том, что самое главное не место жительства, а его присутствие, в мои планы не входило. Пока.

Я и представить не могла, что вообще признаюсь ему в своих чувствах. Это казалось чем-то нелепым, смешным и совершенно наивным. Да и не нужны, мне казалось, слова. Зачем, когда все итак прекрасно?

Расценив задумчивость как приступ депрессивности, Свят чуть потрепал меня по щеке и горячо поцеловал губы.

— Не надо этих грустных глаз, сладкая. Мне выть хочется, когда ты всем своим видом демонстрируешь вселенскую скорбь. Все ведь хорошо?

— А что хорошего? — резковато откликнулась. — Думаешь, что мне нравится сидеть запертой в четырех стенах? Здесь хотя бы лес был. А там?

— А там город, где у тебя будет не один лес. Чего ты там хотела? Галереи, музеи и театры? Ну?

Я аж подпрыгнула в кресле, всем корпусом разворачиваясь к Лютову.

— Повтори, — на губах помимо воли растянулась широкая улыбка. — Ты хочешь сказать, что в Моронге мои передвижения не ограничены? Свят!

Я затрясла мужа, не вынося его ехидной ухмылки и тишины.

— Ты серьезно?!

Он все-таки не выдержал и рассмеялся.

— Думаю, что нет оснований держать тебя в клетке. Полной свободы не обещаю, Лис. Из дома ты будешь выходить только со мной, или же в сопровождении Бориса.

Сморщив нос, я недовольно буркнула:

— Борис? Ты же знаешь, что я не перевариваю этого зануду!

Лютов небрежно пожал плечами.

— Зато я ему доверяю.

— Ох, да зачем это вообще? Так боишься, что меня украдут? — я игриво подмигнула и принялась кокетливо накручивать прядь волос на палец.

— Угу. Украдут, потребуют выкуп, а потом сами заплатят, чтобы я обратно забрал.

— Ты так не шути, — холодно произнесла. — Медведицы, знаешь ли, в гневе свирепы.

— О, я-то, блядь, вполне осведомлен.

Пропустив последнюю фразу мимо ушей, я откинулась спиной на кресло, и принялась мечтательно рассуждать:

— Впереди так много дел. Ты ведь позволишь мне обустроить квартиру по собственному вкусу?

— Ох, женщина, делай с этим место все, чего пожелает твоя душа. Только