Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
было и не бояться.
Пётр Христианович убрал от глаза подзорную трубу. Ну, получит Мехти горячих, когда вернётся.
Глава 16
Событие сорок четвёртое
От тебя ж — один бедлам,
Стыд царю, конфуз послам!
Я давно антиресуюсь,
Ты не засланная к нам?..
Не шпионь и не вреди,
А осмелишься — гляди:
Разговор у нас с тобою
Будет крупный впереди!..
Леонид Филатов, из книги «Про Федота-стрельца, удалого молодца»
Утро началось с сюрприза. Да ещё какого. Нет, не раньше времени вороги под стены подошли. Не было пока с севера никого. Новости и сюрприз сам пожаловал с юга. Брехт, когда купцов-шпионов засылал в южные ханства и в саму Персию, то выдал им несколько сотен листовок. Нужно было их подбросить на рынке, не попавшись самому. Текст был уж больно не банальным. Купцы, как известно все вернулись живыми, взяли следующий товар и опять уехали. Часов на продажу не было, но белоснежная хлопковая бумага, изделия кубачинцев, первые карандаши дербентской фабрики и керосиновые лампы тоже ходовой товар. Пойди, поищи в мире.
А текст был следующий. Шамхал Тарковский Мехти второй предлагает всем правоверным мусульманам сделку, за живого английского шпиона выплачивает пятьсот золотых финдиков, или тысячу серебряных курушей, а за мёртвого с документами удостоверяющими, что это англичанин, триста финдиков или шестьсот курушей.
Специально назвал Брехт не иранские деньги, а османской империи, чтобы показать, что против англичан, находившихся в Персии, ничего Мехти не имеет, а вот против шпионов в Османской империи это да.
Первые листовки Брехт написал с указанием цены в золотых иранских томанах, но передумал. Нет пока войны с Ираном, нужен ему год на подготовку к этой войне, ну и нечего провоцировать. А турки с ним не граничат. Вот и заменил валюту.
Сильно не надеялся. И тут прибыл один из купцов Бакинского ханства, на которого вышли люди из Тебриза. Привезли двух дохлых англичан. Всё, как положено, в красных мундирах с галунами, шляпой бикорном и золотыми погонами с бахромой. Господа офицеры. Штаны только белые непрезентабельно выглядят. Грязноватые и спереди и сзади, ну обделались. Бывает это с покойниками. Даже документов не надо, по синим рожам видно, что наглы — рыжие оба. За двоих таких красавцев шестьсот финдиков не жалко. Жако, конечно, но то, что листовка сработала, прямо душу грело, и жадность жабью эта теплота задавила. Опрошенные товарищи показали в дружеской беседе за чашечкой чая, что убили они наглов в Тебризе, и там этого добра два десятка. Ага, теперь не полных два десятка. Нужно ли ещё? Конечно, привозите цена та же.
Расстались с купцами неживым товаром довольные друг другом. Брехт стал беднее на тысячу с лишним рублей. Так-то большие деньги. Но теперь эти азербайджанские купцы точно постараются перебить английских советников всех до одного в Иране. А без помощи Англии шах таким смелым не будет. Да и наглы задумаются, стоит ли посылать офицеров туда, где на них открыта охота. Могут ли они предъявить претензию России? Конечно, могут. Только при чем тут Россия? Мехти с его шамхальством только под протекторатом России, он не её подданный. Мало ли что на уме этих мусульман. Может, он красный цвет мундира не приемлет. Считает, что англичане оскверняют священный для всех мусульман цвет. Кто их этих деспотов разберёт? Вы бы, дорогие наши английские союзники, не шастали по Кавказу, опасно там. Или мундиры сменили, чтобы они на аль-байрак не походили (красный флаг).
Брехт людей отпустил, приказал Кариму-эфенди англичан раздеть, мундиры постирать и прокипятить, пусть будут, мало ли, какая гадость в жизни может пригодиться и пошёл к северной стене. И тут его Карим догоняет и протягивает связку бумаг.
— Достали из-под мундира у мертвеца. — Брехт принюхался, бумаги пропитались трупным запахом, хотел приказать проветрить и прогладить что ли, но потом передумал. Ещё угробят. Забыл даже у «продавцов» трупиками про бумаги спросить на радостях. А те не забыли, сунули карты и какие-то списки, что были при убиенных, под мундир, чтобы не затерялись в дороге.
— Разверни. — Развернул, зажимая нос, Карим. — Мать моя — женщина! Да это карта. — Брехт даже морщиться перестал. Это была замечательная карта южного Кавказа. Вот именно такой ему и не хватало. Даже захотелось догнать и дополнительно наградить продавцов английских трупов. С такой картой уже воевать можно.
— Карта! — поведал ему Управляющий делами ханства.
— Карта. Разложить в месте, где нет солнца, и проветрить, как следует. И охрану выстави, любого, кто будет интересоваться, сразу под стражу. Не мешкай, Карим. Всё, убежал я, скоро войнушка начнётся. — И Пётр Христианович поспешил к северной стене Дербента.
Войска показалось, как и прикидывал Брехт ближе к обеду, уже ходить по стене туда-сюда устал, а ещё там все время под воротами гвалт стоял, утомляя. Ворота заперли, а купцы и прочие разные граждане многонационального Кавказа прибывают и прибывают. Ругаться начинают на гортанных своих непонятных языках со стражей. Князь Витгенштейн не выдерживает и приказывает пропустить. Ворота снова закрывают, а через несколько минут очередной караван с нефтью или шесрстью или древесиной. Опять ругань и опять приходится пропускать. Скоро стрельба начнётся, а от этих купцов зависит процветание его ханства и его предприятий. Беречь их нервы надо. Войско появилось неожиданно. Погода весенняя, мартовская и солнце ещё по привычке любит в тучах понежиться, не думает о людях, те-то соскучились. Вот и забежало солнышко за очередную тучку, видимость сразу ухудшилась, Брехт трубу опустил и присел на корзину с ядрами возле пушки. Задумался о непонятном войске. Где мог дядя Мехти за такое короткое время набрать несколько тысяч конного войска. Да там если всех мужчин шамхальства на коня посадить и пять тысяч не получится. Так и конь не у каждого. Пастухи, пахари. Коровы и волы — это да, а кони, так-то редкость, да ещё тысячами. Странно.
— Ваше Превосходительство, едут! — подскочил к нему подпрапорщик артиллерист, тоже в красном мундире. Для них на случай войны уже серо-зелёную форму пошили, но пока не выдавали, износят, опять за свой счёт шить. Не Ротшильд же, деньги счёт любят.
Пётр Христианович встал, поднёс к глазу подзорную трубу. Точно едут. Дорога перед воротами в полукилометре примерно за холм ныряла, и вот из-за этого холма по широкой дороге, отремонтированной зимой, по пять-шесть человек в ряд выползала змея. Точно не регулярное
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
