того… Короче, вы правильно сообразили, что с организма в бессознательном состоянии страж при обычной настройке ничего считать не сможет. Вот только само бессознательное состояние определит, и тут же перефокусирует луч, произведя более точную настройку. Если же по каким-то причинам считка не получится даже тогда, то просто поднимет тревогу. С подстройкой же под бодрствующие сознание даже нечеловеческих рас, вообще нет никаких проблем: страж просто меняет параметры луча. Легко бы иначе было магиров дурить.
Произнеся это, Громалк явно впал в некоторую задумчивость.
— Тогда как же мы там прошли, — окончательно растерялся Плохой.
— А вот это мне и самому очень бы хотелось знать, — с усмешкой проговорил эльтийский учёный, — но сделали вы это явно не тем способом, которым думали.
Зря я тогда Литию вырубил, — пришла в голову Артёма первая мысль, — бедная девочка.
От этой мысли он отмахнулся: ничего, главное убежали. От второй было отмахнуться не так-то просто: «А не примут ли меня здесь за шпиона». Хотя вряд ли, — быстро решил он, — настоящий шпион придумал бы более правдоподобную и уж точно не был бы големом.
Громалк словно его мысли читал.
— Нет, в самой вашей истории никто не сомневается. Учитывая ситуацию, даже самые подозрительные склонны согласиться, что вы не шпион магиров. Но вопрос о вашем побеге так и остаётся открытым.
Эльт вновь не надолго замолчал.
— Знаете, за всю историю был достоверно зафиксирован только один разумный, который мог так дурить магических стражей. Но он давно умер
— Нет, не знаю, — спокойно отозвался Артём, — даже представления не имел. Наверное, он был великим волшебником?
— Да уж, неслабым, — согласился его собеседник. — Но в данном случае дело было совсем в другом.
Примерно с полминуты Громалк смотрел в окно с таким видом, словно обнаружил там, что-то интересное. Но ничего подобного за стеклом не наблюдалось: так, неплохой вид сверху на улицу. Потом мудрейший снова заговорил.
— Не знаю, известно ли в вашем мире, но человеческий разум представляет собой огромный океан, где-то, что сам он осознаёт о себе просто маленький остров, освёщённый солнцем. Всё остальное же погружено в кромешную тьму.
— Известно, сказал Артём, — мы называем это сознанием и подсознанием.
Громалк кивнул:
— Тем лучше. Даже если человек уверен на сознательном уровне, что имеет право пройти мимо стража, то его внесосзнание всё равно будет знать, угоден или нет магирам этот проход. Слабый отпечаток знания, что он не должен здесь проходить. Вот его то и выискивает страж. При чём не помогает даже гипноз. Иначе думаешь, до тебя бы не догадались!
Разумным пробавали даже внушать, что бы ему казалось будто они не в замок к магирам входит, а к себе домой. Не сработало! Видимо на каком-то глубинном уровне они знали правду.
— Как же тогда выкручивался этот ваш единственный? — заинтересовался Артём.
Он понял, что внесознанием здесь обозначали подсознание.
— Точно не известно, но, по-видимому, он был настолько свободолюбив, что у него было в этом плане полнейшее единство между внесознанием и сознанием. Его уверенность, что он имеет право спокойно проходить в замки магиров и делать им любые пакости просто проникала на все уровни разума, да так, что он мог провести с собой кого угодно и в каком угодно количестве. Он просто был абсолютно уверен, в своём праве не считаться с волей магиров. Но, как я уже говорил, это была уникальная способность.
— Жаль, что он умер, — сказал Артём, — хотел бы я с ним познакомиться.
— Не сомневаюсь, — отозвался Громалк. — Это был принц Карлито.
Артём, который уже и сам начал это подозревать, кивнул.
Без всякого перехода эльт протянул голему небольшую стеклянную сферу.
— Опиши то, что видишь.
Плохой сразу понял, что предложение было с подвохом. Вглядевшись внимательно, он различил окружающие сферу геометрические фигуры, словно нарисованные на воздухе очень тонким пером. Структуры похожие на те, что были на пленившем Литию шаре, только более слабые. Плохой принялся описывать.
— Вот здесь кольцо, в которое вложено другое, а внутри крест, от креста идут линии внутрь…
— Достаточно, — сказал мудрейший через некоторое время.
Он отобрал у Артёма сферу, небрежно поставив её на стол.
— Какое это было заклинание? — полюбопытствовал Артём.
— Никакое. Просто тест на чувствительность к магии. Чем больше слоев, во внутрь ты видишь, тем более чувствителен. Кстати, поздравляю, ты дошёл до четвёртого. Всего их семь. Для новичка это просто отличный результат. Да, я определённо тобою займусь.
Слава богу! — подумал Артём про себя.
— Как это вообще работает? — спросил он. И пояснил в ответ на недоумённый взгляд мудрейшего. — Ну, как мы их вообще видим.
Было видно, что вопрос немного Громалка удивил.
— Ну, а как, по-твоему, мы видим всё остальное? — поинтересовался он, — Просто способность.
— Ой, вряд ли, — пробормотал Артём, — палочки и колбочки они у всех одинаковые.
— Что, какие таки палочки с колбочками?
— Да, те, которые в глазах, — сказал Артём невозмутимо.
Поскольку мудрейший был явно озадачен, Плохому пришлось прочесть небольшую лекцию по физиологии зрения. Громалк слушал очень внимательно. Несколько раз задавал вопросы. Однако многого рассказать Артём не сумел, так как специально этой темой не интересовался.
— Конечно, можно предположить, что магические линии видны в другой части спектра, нежели та которые воспринимает средний человеческий глаз. Но всё же вряд ли это зависит от физиологии. Иначе их могли бы наблюдать все големы, а, как я понял, этого не наблюдается. Да я и не заметил, что бызрение этого тела сильно отличалось от человеческого.
На некоторое время мудрейший погрузился в глубокую задумчивость.
— Интересно, — проговорил он, — нет, это просто положительно интересно. У нас неизвестно ни о чём подобном. Когда я узнал, что в вашем мире совсем не практикуют магию, то, честно говоря, подумал о дикарях. Но, похоже, всё куда интересней. Совершенно разные пути развития мира.
— Я пришёл к тем же выводам, — согласился Артём.
— Маленькие дети тоже не видят магических линий, — сказал Громалк. — Это приходи с обучением и посвящением. Не все, конечно, становятся волшебниками. Но, после небольшого обучения, маголинии способно увидеть большинство. Хотя у тебя не было ни того, ни другого.
— С другой стороны, — признал он, — мы ведь толком не знаем, что там видят обычные големы: они слишком тупы, что бы рассказать. Но, скорее всего ты прав.
Теперь призадумался Артём.
— Мыслящая фотопластинка может фиксировать мир совсем не так как обычная, — сказал он.
Но, увидав удивлённый взгляд Громалка, поправился:
— Зеркало, мыслящее зеркало может отражать мир иначе, чем обычное стекло. Хотя ситуацию с отсутствием обучения в моём случае это не объясняет.
На этот раз задумались уже оба.
