Книга Быть мужчиной - Николь Краусс

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58

еще раз извините, что беспокою, особенно с учетом ребенка, такой милый младенец, так приятно смотреть на вашу растущую семью, ну ладно, спасибо, если вы правда не против, пойду впущу его, нет, не нужно со мной спускаться, оставайтесь тут, просто дверь вот так приоткройте, чтобы услышать, если я закричу.

Вернувшись в квартиру, она позвонила в домофон.

— Ладно-ладно, я вас впускаю. Пройдите в первую дверь, подождите в тамбуре, пока она не закроется полностью у вас за спиной, потом я открою вам внутреннюю дверь.

— Как будто в хранилище банка Леуми входишь, — сказал человек снизу.

— Но денег внутри нету, — отозвалась мать, чтобы ему ничего такого даже не приходило в голову.

Она подождала, глядя в глазок, пока не появились две смутные фигуры, высокий мужчина с портфелем и невысокий пожилой в шляпе. Высокий достал носовой платок.

Тамар представляет их: маленького в коричневой фетровой шляпе и высокого, на лбу у которого выступил пот — лоб высокий, линия роста волос сильно отступила назад, к следующему году он совсем облысеет, но борода у него вполне приличная, курчавая и черная, и очки в тонкой оправе. Она представляет, как мать приоткрывает дверь, не снимая цепочку, которую Тамар поставила четыре года или пять лет назад, как раз перед тем как вернулась в Нью-Йорк и установила систему безопасности в собственном доме, раз она тоже теперь одна.

Человек из социального обеспечения просунул в щель свою карточку.

— Спасибо, извините за беспокойство. Рон Азрак. Мы можем войти?

— Что это за имя такое, Азрак?

Он улыбнулся. У него славное лицо, говорит ей мать, глаза очень теплые.

— Турецкое, мой дед в Стамбуле родился.

— Правда? Я всегда хотела съездить в Турцию.

— Еще не поздно, — сказал ей человек из социального обеспечения с блеском в глазах. Знает, что сказать старухе, чтобы она почувствовала себя лучше, его мать, наверное, гордится, что вырастила такого сына, вежливого и учтивого, ну и что, что у него нет научной степени, говорит ей мать, по сердечной доброте и из чувства долга перед своим народом он решил работать в службе специального обеспечения, вот уж неблагодарная работа.

— Ты имеешь в виду службу социального обеспечения, — говорит Тамар, выбрасывает остаток обеда в мусор и смотрит на часы: еще двадцать минут до следующего пациента.

— Ну да, верно, — говорит ее мать.

— Босфор! — сказала, наверное, ее мать человеку из службы социального обеспечения, демонстрируя знания, полученные из множества ночных телепередач. — Если на свете и есть река с именем красивее, я такой не знаю. И подумать только, она разделяет два континента! — наверняка сказала она, потому что ее мать тоже умела включать обаяние, если хотела.

— Хочу вам объяснить, зачем я пришел, Илана, — сказал человек из социального обеспечения. — Наверное, вам лучше сесть, это может оказаться для вас потрясением.

Он подвел ее к тахте и усадил. Мать говорит, что она не то чтобы пригласила его войти, но стоит дать палец, так тебе всю руку откусят.

— Я и не ожидал, что вы его сразу узнаете, столько лет прошло. — Человек из социального обеспечения оглянулся на дверь, и ее мать опять обратила внимание на старика в шляпе и темном костюме, который молча стоял в коридоре. — Мы его всего несколько дней назад нашли, он еще не вполне пришел в себя, — сказал человек из социального обеспечения. — Вы его не узнаете?

— Я думала, он ваш напарник, — сказала ее мать и поерзала, пытаясь вспомнить, не должна ли она кому-нибудь денег. Человек из социального обеспечения рассмеялся, продемонстрировав большие турецкие зубы.

— Ну ладно, — сказал он внезапно серьезным тоном. — Раз вы спросили про мою семью, можно я расскажу вам небольшую историю?

Ее мать посмотрела на часы и с изумлением обнаружила, что еще даже половины девятого нет. Она уже давно ложилась не раньше полуночи. Я и решила, сказала она Тамар, что телевизор подождет. Разве можно прогнать такую вежливую Шехерезаду?

— Ну ладно, — сказала она, стараясь не обращать внимания на старика, который темной лужицей замер у ее передней двери.

Человек из социального обеспечения достал носовой платок и снова вытер лоб.

— Открыть окно проветрить? — спросила ее мать.

— Почему бы и нет?

— Потому что в него может залезть человек с ножом.

— Что-что?

— Мне бы тоже полегчало от ветерка, но я живу одна, мистер Азрак, моя дочь в Нью-Йорке, а с моим сыном длинная история.

— Называйте меня Рон.

— Я живу одна, Рон, и я уже немолода, как видите, так что приходится быть осторожной.

Тамар представляет, как в квартиру влетает теплый воздух, неся с собой звук мопеда и голоса парочки, которая идет по улице мимо дома и ругается, и как человек из социального обеспечения манит старика, все еще стоящего у двери, а тот входит, не снимая шляпы, идет медленно, а за пару метров от ее матери останавливается и со спокойным непроницаемым выражением лица изучает ее крашенные в рыжий цвет волосы, широкое лицо с веснушчатыми щеками и все еще на удивление гладкой кожей, ее внимательные карие глаза и футболку, на которой написано «Верь мне, я доктор». Тамар представляет, как мать внезапно жалеет, что не надела чего-то поприличнее, потому что на нее давно уже так внимательно не смотрели. Как она жестом указывает ему на стул и старается не обращать внимания на внезапные мурашки по коже, и как он снимает шляпу, прижимает ее к груди и садится у открытого окна, прямо, будто в самолете ждет взлета, после которого можно будет расслабиться. Как ее мать снова ставит чайник на плиту, а когда она возвращается, человек из социального обеспечения сквозь очки в серебряной оправе тоже смотрит на нее с любопытством — с чего это она стала всех так интересовать?

Потом, говорит мать, человек из социального обеспечения начал рассказывать о своих бабушке и деде. Не из Турции, из другой ветви — родителей матери, которые приехали из Салоник.

— Интернациональная семья, — говорит Тамар.

— Но все из одного региона. Когда его отец познакомился с его матерью, ему было очень приятно, что она уже умеет готовить все его любимые блюда.

Тамар ждет, что ее мать, которой не приходилось ни для кого готовить с тех пор, как умер отец Тамар, скажет что-нибудь язвительное на этот счет, но она ничего не говорит. Вместо этого она пересказывает историю, которую рассказал ей человек из социального обеспечения, о том, как его дед и бабушка познакомились подростками в Салониках, хотя дедушка не сразу убедил бабушку полюбить его. Как они наконец поженились в

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58