от их желания. Пока же они его не особо проявляли. Николай Васильевич всё свободное время проводит на охоте, рыбалке, даче, лишь бы не дома. Где обычно с книгой в руках или за просмотром сериала после рабочего дня расслабляется свекровь.
Как-то во время очередного застолья, уже и не вспомню по какому поводу, свёкор проболтался, что в молодости, после рождения Лёши, он чуть не ушёл из семьи. Николай Васильевич загулял. А если точнее, даже завёл вторую семью. На стороне у него родилась дочь, чуть младше Лёши. Узнав об этом, Алла Петровна выгнала его. Но спустя полгода согласилась принять обратно с условием, что он забудет дорогу к той женщине и не будет общаться с девочкой, которую почему-то не считала его. Он согласился. Вернулся, но, кажется, по сей день замаливает перед свекровью своё «неудачное похождение». Алла Петровна до конца так его и не простила. Они живут как бизнес-партнёры, беспрекословно соблюдая негласный контракт, но никаких тёплых чувств между ними нет. Сплошная морозная Арктика.
Возможно, останься свёкор в новой семье, вместо четырёх одиноких сердец было столько же счастливых? Ведь та женщина так и не вышла замуж, а девочка выросла, не зная, что такое отцовская любовь и забота.
Страшно, если я поддамся на уговоры Лёши, к которым он переходит после основной части своего ругательного монолога, и мы превратимся в его родителей. Потому что мы не исправимся. Мы сможем день-неделю-месяц максимально стараться не быть собой, делать то, что от нас будет ждать вторая половина. Но рано или поздно кому-то надоест. От неверного движения маска спадёт, и мы вернемся, откуда начали. К скандалам, крикам, взаимным обвинениям и упрёкам. Ведь если Лёша никогда не любил нежности, хождение за руку, хвалить, когда приготовила что-то вкусненькое, глупо верить, что всё поменяется. А я не превращусь в «отчаянную домохозяйку». И не начну настолько маниакально любить уборку, чтобы посвящать ей полжизни, как этого хочет муж.
Страшно, если всерьёз задумаюсь над его словами, завести второго ребёнка в надежде, что он поможет нам склеить вдребезги разбитый семейный очаг. Дети — это не клей и не скотч. Их не стоит рожать в попытках удержать мужа или чтобы не остаться одной.
— Юль, ты ведь всегда хотела большую семью, давай попробуем ещё раз, — Лёша сменяет гнев на милость, замечая собранные сумки в прихожей — Я постараюсь забыть.
— Постараюсь забыть и забуду — это разные вещи, Лёш. Ни ты, ни тем более я не сможем стереть наличие другого человека между нами.
— Я ведь люблю тебя! — отчаянно произносит муж — И не хочу терять.
В его глазах больше не читается жгучая ненависть, которая мелькала в начале разговора. Там растерянность и страх одиночества.
— Нет, Лёш, ты любишь не меня, а ту жизнь, которую живёшь рядом со мной — жёстко отрезаю его попытки расчувствовать меня — Когда любят, ведут себя иначе. И благодаря кое-кому, я уже знаю как, — добавляю мысленно.
Влад. Он преследует меня повсюду. Не в прямом смысле, естественно. После той жуткой сцены он вряд ли когда-то захочет видеть меня. Я наглядно продемонстрировала, что тридцатилетние женщины способны точно также выносить мозг, как и двадцатилетние. Даже похуже. Ведь жизненного опыта и огорчений у них больше, соответственно, и поводов для претензий предостаточно.
Добавьте к этому ещё и начинающийся целлюлит, морщины, первые седые волосы, мешки под глазами от того, что выпил лишний стакан воды перед сном — вывод напрашивается сам собой. У меня нет абсолютно никаких преимуществ перед его молодыми невестами. Оля, Таня, наверняка есть ещё и какая-нибудь Маня. Они всегда будут моложе, раскрепощённее, веселее. И всегда будут хотеть его внимания. А я, которая через пять лет почти вплотную подойду к числовой отметке сорок, вряд ли смогу конкурировать с теми, кому всё также не будет и тридцати. Данная цифра хороша только для любителей выпить покрепче, в остальном же, в ней мало приятного.
Это всё так очевидно моему взрослому мозгу, но напрочь не ясно полюбившему сердцу. И Вселенная, как назло, проверяет его выдержку.
Сначала женщина, соседка по купе, то и дело зовёт своего внука, который носится по всему вагону и разве что не стоит на ушах. «Влад!»- громко кричит она. «Влад, иди сюда». «Влад, сиди здесь». «Влад, стой. Куда побежал!».
Каждое её «Влад» впивается в сердце десятками иголок. Маленьких, но острых и колких. Они пронзают вовсе не как рассказывали в детстве, стараясь подбодрить перед уколом. Ничуть не уксусом комарика. А словно полосуют по нему скальпелем. Из седовласой милой старушки женщина-одуванчик вдруг превращается в пугающего мясника. Немногословного, угрюмого, с безумным взглядом и в белом фартуке, перепачканном засохшей кровью.
Второй удар прилетает от Агаты. Подруга пишет, что наконец-то съехала. Новая квартира находится недалеко от моего дома, и она приглашает на новоселье. Спрашивает, когда мы сможем организовать чаепитие на новом месте, а в конце делится новостями о том, что подумывает сдать на права и купить мотоцикл. Видимо не только мои демоны выползли наружу. После расставания с парнем утонченная и женственная Агата превратилась в рокершу, которая увлеклась боксом, планирует освоить ударные и гонять на байке. Похоже, правду говорят, что любовь меняет людей.
Я рада, что подруга не ушла в себя, не льёт бесконечные слёзы, не раскисает, а ведёт интересную и насыщенную жизнь. И даже странное, как для девушки, желание оседлать мотоцикл тоже понимаю. Но когда она спрашивает, нет ли у меня знакомых, которые гоняют на байке или могут помочь с выбором, я сдаюсь.
Разрешаю влаге, атакующей слёзные каналы, течь. Отворачиваюсь к окну, будто плачу из-за трогательного момента прощания на перроне влюблённой пары. На самом же деле я почти не вижу её. Перед глазами лишь мутные блики.
Больно. Как же больно выдирать из сердца того, кто смог поселиться в нём, заняв все мысли. Кажется, проще совсем вырвать кровоточащий орган, ведь он вряд ли уже пригодиться.
Спасает лишь сын и знание того, что ещё чуть-чуть и я буду там, где можно зализать свои раны. Где точно не раскритикуют и поймут.
Глава 33
Не знаю, каким образом, но бабушка, будучи не в курсе о нашем приезде, встречает нас во всеоружии. Раз за разом повторяя, как же Артём вырос за пару месяцев, что мы не виделись, она, будто используя скатерть самобранку, в считанные минуты заставляет стол таким количеством еды, что не съесть и до вечера. Бабуля явно шестым
