class="p1">И в самом деле, за окном послышался автомобильный гудок. Петя сразу стал грустным:
— Так и не поймаем мы водяного! А как было бы интересно!
— Ничего… — вздохнул Викентий Иванович. — Не мы, гак кто-нибудь другой его поймает. Если у меня будет время, я постараюсь выяснить историю этой щуки и напишу тебе… А вы попробуйте все-таки сами поймать ее. Пусть Саша сконструирует какую-нибудь ловушку. Хотя бы, например, металлический намет. Я видел — тут у птицефермы валяется много щитов для вольер из тонкой медной проволоки.
— Намет? — удивился Саша. — Металлический? — И у него загорелись глаза. Когда приходилось иметь дело с металлом и инструментом, он чувствовал себя уверенно.
Профессор с любопытством взглянул на него.
— А все-таки это петровская щука, — упрямо сказал Петя. — Ия еще вам докажу! И вот что: пока вы будете искать материалы об этой щуке, я тоже даром сидеть не стану. Не может быть, чтобы в этих местах не было материалов о Петре Первом! Я поеду в Юрезань и обязательно что-нибудь узнаю. А когда мы выловим щуку да покажем метки, вы и совсем поверите!
— Интересно, весьма интересно! — согласился профессор. — В Юрезань съездить обязательно надо. Всякое исследование начинается с изучения старых материалов. И не забудьте сообщить мне, если что-нибудь найдете. А я, со своей стороны, тоже поищу, нет ли каких-нибудь следов этой щуки в архивах. Ведь если ее пометили, так должны быть об этом записи. Иначе не стоило бы и метить. Ну, а уж если вы ее выловите, тогда совсем легко будет проверить, кто из нас прав. Согласны?
— Конечно! — подтвердил Петя.
— И вы станете ее ловить?
— Обязательно.
— Так, так, так, — сказал Викентий Иванович и, не снимая с плеч мешка, присел к столу. — Саша, Петя, сюда! — скомандовал он. — Смотрите! — Он вытащил из кармана записную книжку и четкими линиями набросал чертеж. — Намет имеет такую форму… Но щука рвет сети. Если вы сумеете сделать намет из проволоки вот так, — тут он начал быстро-быстро рисовать карандашом отдельные звенья намета, нижние кольца, стальной тросик, замок-защелку, — в такой намет щука, может быть, и попадется.
Он вырвал листок из записной книжки, положил его на стол и встал.
За окном снова загудела машина. В комнату вошел Игнат Перфильевич:
— Готовы, товарищ профессор?
— Готов! Можно ехать… Мы тут с ребятами о водяном говорили. И к вам, товарищ председатель, у меня большая просьба: если кто из рыбаков выловит все-таки эту щуку, сберегите ее костяк и метки. А лучше, если мне сразу же телеграфируете. Может быть, я снова сумею вырваться.
Викентий Иванович пожал руки ребятам. Саше не понравились последние слова профессора. Он понял, что Викентий Иванович надеется не на них, а на настоящих рыбаков. И.уже' вдогонку профессору он не громко, но четко произнес:
— А мы ее все равно поймаем!
Викентий Иванович оглянулся, увидел его упрямое лицо, улыбнулся, кивнул головой и вышел вместе с председателем колхоза из комнаты.
Глава 22
Один в поле не воин
Ночью Саша, засыпая, слышал, как Петя ворочался в постели, вздыхал и что-то бормотал, как будто с — кем-то спорил. А утром Петя, едва успев позавтракать, каким-то виноватым голосом посоветовал Саше:
— Ты бы подготовился к докладу, а то неудобно получится. Комсомольцы здесь, сам знаешь, люди умные, им пустяки неинтересны.
— Вот сейчас и займемся, вдвоем-то легко!
— Придется тебе одному этим заняться. А я начну выполнять свое обещание.
— Какое обещание?
— В районный центр надо съездить.
— Что?
— Я же обещал Викентию Ивановичу! — сердито ответил Петя. Видно, ему и самому было стыдно, что он покидает товарища в самый трудный момент.
— Мог бы и подождать, — сказал Саша.
— Ну как ты не понимаешь! Должен я доказать свою точку зрения или нет? В Юрезанн, наверно, есть какой-нибудь музей. Да и библиотека, должно быть, существует… Ну-ка, вспомни, ты ведь жил там.
Это обращение к прошлому на некоторое время сбило Сашу с его позиции. И хотя ему совсем не хотелось готовиться к докладу в одиночку и, отпускать Петю в дальнее путешествие, однако он, со свойственной ему добросовестностью, припомнил, что в районном центре есть и музей, и библиотека, и даже лекционное бюро, работники которого частенько читали лекции в детдоме.
— Вот видишь, видишь! — обрадовался Петя. — Я давно уже говорил, что в одиночку всякое дело трудно, а там мне несомненно помогут. Я поеду в Юрезань и выясню все о Петре Первом и о щуке.
Тут только Саша понял, что для электротехники Петя пропал — теперь его от исторических исследований не оторвешь.
Саша приложил немало усилий и придумал достаточно всяких доводов в пользу того, что им надо вдвоем приготовить, доклад об электротехнике. А уж потом, если Петя этого так. хочет, можно вместе поехать в Юрезань.
Но Петя оставался непреклонным. В конце концов, говорил он, Саша больше понимает в электричестве, а он — в истории Петра. Им просто невыгодно объединяться. Порознь они несомненно добьются значительных успехов.
Дмитрий Николаевич и Игнат Перфильевич одобрили намерение Пети посмотреть районный городок, а председатель колхоза даже сказал:
— Вы хором доклад не станете делать. Если у Забавина есть занятие в городе, его надо отпустить. Кстати, моя машина идет в город, он и уедет с нею. А тебе, Голубков, придется посидеть дома и позаниматься. Наши комсомольцы техникой интересуются не издали, а так, чтобы ее руками ощупать и в хозяйстве применить. Учти и то, что у нас в колхозе восемь трактористов, три комбайнера, шесть педагогов, два агронома, три землеустроителя, свои рыбоводы, да и рядовой колхозник завтра может стать электриком. Понимаешь, какое важное у тебя задание? Конечно, можно было бы лектора с межколхозной гидростанции пригласить или из города, но комсомольцы очень довольны тем, что их сверстники имеют такие глубокие познания, и хотят тебя послушать. Так что ты, Саша, постарайся не ударить лицом в грязь…
И Петя уехал в Юрезань.
Саша долго сидел в комнате, обложившись книгами. Часть из них он привез из Москвы, да и в колхозной библиотеке нашлись книги по электротехнике. Но, по правде говоря, думал он не о будущем докладе, а о щуке. Он даже вынул готовальню, ту самую — подарок старшего Забавина, и начал вычерчивать металлический намет. Но дело что-то не клеилось.
За окном кто-то откашлялся и запел:
Онегин, я скрывать не стану,
Безумна я люблю Татьяну…
Тоскливо жизнь моя текла,
Она явилась и зажгла,
Как солнца луч
