что вы разведены, — выплюнула с презрением, — у тебя с головой какие-то проблемы?
— Да ты! Шлюха крашенная!
— Так, хватит, — жестко обрубил Охотников, — Юля, слова выбирай. Что ты тут делаешь? Совсем с ума сошла?
— Дима, пожалуйста! — вдруг зарыдала девушка, — я без тебя не могу! Это все просто ошибка, не верь этой лживой…
— Это ты про себя? — вежливо спросила я, не согласная с тем, что "хватит", — ты так его любишь, что решила очернить его в моих глазах? Так любишь, что хотела подставить его и лишить работы, денег, свободы? Гениально просто!
— Да что ты вообще понимаешь?! — Юля сделала несколько шагов ко мне, — тебя все это время не было рядом с ним, ты его не знаешь!
— А по чьей вине? — я была гораздо ниже, чем девушка на огромной шпильке, но чувствовала себя сильнее ее, потому что рядом стоял Дима, который в случае чего от кого угодно меня готов защитить, тем более, от бывшей. — Не надо тут строить из себя жертву. Это ведь ты все подстроила с теми документами? А когда не получилось, ты просто решила меня убить? Наверное, заказала кому-то?
— Потому что ты мелкая шавка, которая не должна вообще рядом с Охотниковым находиться! — рявкнула Юля, размахиваясь, чтобы дать мне пощечину.
— Успокойся! — приказал Дима, перехватывая бывшую за запястье, — иначе сейчас к отцу связанная поедешь. Хватит унижаться и лучше подумай, какие последствия будут у Одинцова из-за твоего побега и попытки нападения на Яну.
— Дим… — она резко побледнела.
— Я предупреждал один раз, — хмуро произнес мужчина, отталкивая Юлю от себя и от меня, — надо было думать, прежде чем делать.
— Но…
— Макс, проводи девушку к машине и отвези с кем-нибудь из ребят ее к отцу, — распорядился Дима, — Юль, я устал от тебя. Хватит того, что ты убила семь лет моей жизни. Думаю, этого достаточно.
— Ты не можешь!
— Могу, — обрубил Охотников.
Мак подошел к растерянной девушке, которая как-то сразу потеряла весь свой лоск, осознав, что разговор у дверей прошел совсем не так, как она ожидала. Ведь по ее идее меня здесь быть вообще не должно было.
— Да зачем он тебе сдался? — воскликнула Юля, — Хочешь нос утереть за прошлое? Ты его даже не любишь!
— Кто тебе такое сказал? — парировала я, — люблю.
Я устало уселась на диван в гостиной. Эта встреча просто вымотала мне все нервы.
Дима осторожно сел рядом, но прикасаться не рискнул. И правильно, во мне все еще бурлил адреналин, и я могла запросто ему по лицу влепить.
— Я не понимаю, как дочь криминального авторитета оказалась в Воронеже, — проговорила, пытаясь сложить паззл у себя в голове.
— Одинцов не хотел везти дочь в Москву по каким-то своим причинам, — Охотников мотнул головой, — может, не хотел, чтобы она на виду была. Фамилия-то у Юли другая.
Прочувствованно ругнулась матом. А если бы я поверила видео и послала Диму, что бы случилось? Он бы опять нашел у нее утешение?
— Не понимаю, на что она надеялась, — протянул мужчина, — было глупо думать, что после всего, что она сделала, я еще готов вообще в одном помещении с ней находиться.
Тугой узел в животе после этих слов как-то резко пропал, и мне стало немного легче.
— И что теперь с ней будет? — спросила, прокручивая в голове картинку того, как Макс силой уводит упирающуюся Юлю к лифту.
— Отдадим отцу, — произнес Охотников, — а потом будет суд.
— Серьезно?
— Я же сказал, что не буду это терпеть, — ответил он, нахмурившись, — Хватит уже.
Ладно, это его дела, пусть разбирается.
— Плохое в сторону, — Охотников вдруг резко встрепенулся, — лучше поговорим о том, что ты там, в коридоре, сказала.
— Что именно? — я решила притвориться дурочкой. Сама не знаю, чего вдруг решила перед Юлей и всеми присутствующими там пооткровенничать — язык оказался быстрее мозга.
— О том, что ты меня любишь, Птичка, — самодовольно произнес мужчина, — жаль, что я узнал это так, но сам факт меня крайне радует.
— Не бери на себя слишком много, — посоветовала ему, — это просто…
— Что? — Дима вскочил с дивана, а потом приземлился на корточки напротив меня, заглядывая в лицо, — что — просто?
И я не смогла.
Мы долго разговаривали с Катей, вертели и так и эдак, и все приходило к тому, что я испытываю к Охотникову сильные чувства. И в них уже не была места ненависти.
— Я понимаю, что ты боишься, — говорила подруга, — но попробуй. Просто попробуй. Иначе будешь всю жизнь жалеть.
— Просто я тебя правда люблю, — выпалила я и вжалась в диванные подушки, ожидая, по крайней мере, грома, дыма и других спецэффектов.
Он застыл, ища подтверждение моих слов в глазах.
— И я тебя, Птичка. Ты даже не знаешь, насколько.
Охотников потянулся ко мне, но я его остановила:
— Прежде чем ты меня поцелуешь под воображаемые фейерверки, я хочу кое-что сказать.
— Да?
— Это последний шанс. Еще хоть один малейший промах, и я уйду. И мы больше не встретимся? Я не говорю про какие-то бытовые мелочи, надеюсь, ты понимаешь. Тут вопрос о доверии.
— Конечно, — он сжал руками мои ладони, словно поддерживая.
— И второе, я не смогу жить с человеком, связанным с криминалом. Я просто изведу себя тревогой. Подумай, хочешь ли ты быть со мной и при этом что-то придумать со своим теневым бизнесом. Потому что для меня это слишком. И я пойму, если моя просьба — это чересчур.
Замолкла, ожидая ответа. О последнем почти что ультиматуме мы тоже с Катей много рассуждали. Но я так и не смогла даже мысленно представить, что буду счастлива и смогу обзавестись семьей, зная, что у Охотникова настолько опасный бизнес.
— Легко, — он вдруг поразил меня широкой улыбкой, — а занимаюсь этим уже некоторое время. Но и ты должна понимать — тень этой части жизни навсегда останется со мной.
— Я… понимаю, — закусила губу, не веря, что все разрешилось настолько быстро и безболезненно.
— Если обе стороны пришли к соглашению, я все-таки могу поцеловать тебя? — спросил Охотников с едва заметной мольбой.
— Да, — и я сама первая прикоснулась к его губам.
Эпилог
— Ровно семьсот тридцать дней! — объявил Охотников, сбивая меня с ног, когда я заходила в спальню, и легко закидывая к себе на плечо.
— Эй! — я замолотила руками по его спине, за что получила звучный шлепок, — отпусти!
— Сейчас, — пообещал мужчина, еще раз шлепая меня по попе и после задерживая руку на бедре, от чего я затихла, — ладно, это было не обязательно, но я просто
