– Я не вижу отечности или синяков, ― он засучил штанину до колена и с равнодушием патолого-анатомической машины прощупал ее орган опоры.
– Чуточку выше. Ау! Трэй, неужто не чувствуешь? Будто что-то припухло.
– Вроде все нормально.
– Это отсутствие аэроэкрана обостряет боль, ― придумала она.
– Аэроэкран контролирует наши эмоции, но вряд ли он влияет на болевой порог.
«Придурок, скажи, что у меня перелом берцовой кости, и вы избавитесь от меня навсегда», ― подумала Юмису и вскрикнула чуть громче.
– Ай! Что-то хрустнуло.
– Я едва дотронулся, а вопли ― будто с тебя кожу сдирают. Когда я удалял ногти, ты не издала ни звука.
Вырезание аэроэкрана уже не казалось таким неприятным действием, как грубая пальпация прелыми лапами ее фаянсовой кожи.
– Достаточно! ― не выдержала она. ― Буду сидеть здесь и никуда не пойду. А вы проваливайте, пока не поздно.
Но было поздно. Из-за покосившегося силоса вылезла одинокая фигура. Вторая мелькнула в роще кривых столбов.
Притворщица, к изумлению спутников, вскочила, ― распрямилась, как тугая пружина, порвавшая затхлую оболочку матраца.
Пронзительный свист. Несколько фигур вылезло из-за дырявых стен амбаров, гниющих самосвалов и сложенных в стопки железобетонных плит. Ощущение дежавю, будто она вновь перенеслась на съемочную площадку к каннибалам.
Их было четверо. Серж, которого она едва узнала, и трое его сообщников ― хороших и надежных, как о них рассказывали. Дружками Сержа были грозные на вид человеческие существа в поношенных тряпках, вооруженные ножами и пиками. Выделить кого-то из этих разносортных индивидов было трудно. Самым безобидным, пожалуй, был подросток-альбинос с заостренной пикой. В толстой куртке, тяжелых штанах и перчатках он смотрелся так неуклюже, так замотано, будто замерзал от лютого мороза. Вокруг шеи был повязан цветастый платок и его глаза, как синие незабудки на ветру, хлопали посередине этой нелепой клумбы-кашне. Прямой противоположностью мальчика-альбиноса был бородатый мужик в шапке, шортах и куртке. С игривой непринужденностью он перекатывал по плечу рукоятку увесистого топора, в лезвии которого дергался солнечный блик. Третьим союзником Сержа была рослая женщина, обладательница неуклюжей походки. Ее совсем неженский рельеф лица, упрятанный в глубокий капюшон, облипали темные патлы жестких волос. Облаченная в непрозрачный дождевик, предназначенный скорее для расчленения трупов, она внушала больше всего страха.
«Уж не его ли это бабушка? Этой мужланке совершенно не подходит „Морской поцелуй“», ― подумала сообщница Сержа, цепляя того союзническим взглядом. Улыбаясь, она поприветствовала разбойничью шайку, смотревшуюся как зарисовка для учебного пособия по гомосаповедению.
– Юмису, они могут понять тебя не так. Лучше не пытайся с ними контактировать, ― советовал Ён со знанием дела.
Беспризорник из молодого, похотливого мужчины, каким он предстал в номере отеля до того, как она отправилась на задание, преобразился в безликого бродягу неопределенного возраста. После его кивка банда зловеще рассредоточилась, отрезав пути отступления.
– Они не тронут безоружных, ― сказал Трэй, ― ведем себя спокойно, и они разойдутся.
Бывшая работница «Сапиенс Райтс Вотч» не слушала советы. С загадочной полуулыбкой она непринужденно поздоровалась, когда парень-бродяга, играясь ножом, подошел к ней, пока его люди замерли на расстоянии, достаточного для пресечения побега.
– Не тронь ее!
Взгляд Сержа на секунду переключился на источник звука: на физика, который топтался за ее спиной. Затем на Трэя, что стоял чуть дальше и говорил с неправдоподобным спокойствием:
– Юмису, не приближайся к нему. Не делай резких движений. Не показывай страха.
– Я отвлеку их, а вы уходите, ― самоотверженно выпалил Ён.
– Ён! ― это было предостережение биолога.
– Я знаю, что делаю. Я напугаю их. Бегите!
Физик прыгнул вперед, расставив ноги в полуприседе и размахивая кулаками. Бандиты с недоумением смотрели на этот нелепый перформанс. Первым засмеялся альбинос, и смех его подхватили остальные.
– Твои кривляния их не испугают, ― сказала Юмису.
Трэй затараторил по-корейски. Его предупреждающий тон не остановил курсанта охотничьего клуба. Тот, рыча, набросился на бородатого мужчину с топором и вцепился в середину древка. Лесоруб ловко провернул орудие, освободив его от захвата. Работник умственного труда ударил противника в грудь так, что тот отлетел метра на три. Уронив топор, поверженный скрутился калачиком, кашляя и кряхтя. По комплекции они были примерно одинаковы, но разве мог рахитичный гомосап сравниться со стойким супериором?
– Двинешься, и я вспорю ей брюхо, ― пригрозил парень, угрожая Юмису ножом.
Лесоруб поднялся, схватился за орудие и обрушил Ёна на колени, заломив ему руки.
– Не убивайте, он нужен нам живым! ― заголосила Юмису, испугавшись кровопролития.
– Успокойся, все под контролем, ― заверил Серж. Он криво улыбнулся ей, отведя лезвие в сторону.
– Что значит «нужен живым»? ― прошипел Ён, оставаясь на коленях с приставленным к горлу топором.
– Это значит, азиатская дива оказалась умнее нас.
– Мерзавка! ― выругался Ён. До него только сейчас дошел масштаб вероломства.
– Наивные дурачки. Захотели втроем на природе побаловаться, в ягодичные жмурки поиграть, двойного агента под прикрытие запустить? Думали, с близняшками познакомлю? Так вам и надо, грязные развратники.
Сказанное предназначалось для Сержа и его людей, если они понимали по-китайски. Избавившись от всезнаек, она отправится в город и доберется до ближайшего посольства, где укроется от безапелляционных нападок корпоратократов. Или пойдет в полицию и выторгует себе амнистию, сдав ученых-беглецов, а заодно и Сержа с его бандой. Подло? Несомненно. Но почему она должна жертвовать будущим ради чужаков? Она слабая женщина, заложница обстоятельств. Выступая на стороне гомосапов, она наверняка подпишет себе обвинительный приговор, а с этими корейскими ботанами у нее нет ни единой возможности бежать из страны. Два специалиста по «сиденью на стуле», не приспособлены к выживанию за пределами города-фабрики. От их интеллекта, заточенного под стерильные лаборатории, нет никакого проку. Вместе с аэроэкраном они удалили электронные личности. Нет доступа к Сети, навигации или банковскому счету. Как они поймают подрывателя, если без идентификации и в туалет не сходишь? «Спасайся, о других не думай», ― подсказывало чутье. Правда, она пока не определилась, какой вариант лучше, в обоих случаях риски были высоки: в посольстве ей могли отказать, а в полиции не поверить.
Сородичи Сержа приказали пленникам лечь, а руки поместить за голову. К ним применили ровно столько силы, чтобы подчинить их ― без кровопролития и битья. Их обыскали. У Трэя ничего не нашли, зато у Ёна изъяли две бумажки. Он угрожал, что за воровство государственной тайны последует неизбежное наказание, но его никто не слушал.
