для чего-то? – я постаралась перевести тему в более безопасное русло.
- Конечно, для чего-то, - тролль пробежался по моей фигуре заинтересованным взглядом. – Решил отвести тебя в дом лицедеев. Если ты не против?
- Лицедеев? – переспросила я.
- Да, а что в этом удивительного?
- В общем ничего, но я…
И опять я не успела договорить. Меня схватили за запястье и, как и вчера, повели на выход, никак не реагируя на мое недовольное сопение.
Я постоянно ловила на себе любопытные взгляды. Тролли, видя, как их принц тащит за руку человеческую девушку, не скрываясь, буравили меня взглядами. Уже подходя к нужному дому, заметила стоящую неподалеку миловидную клыкастую особу. И смотрела она прямо на меня. Ее аккуратные губки кривились в зловещей усмешке, а правая нога нервно постукивала по земле, выдавая ее напряжение.
До зеленокожей не сразу дошло, что я заметила ее пристальное внимание к себе. Но и тогда она не потупила взгляд и не отвернулась, нет. Она перевела его на Трогира, который в свою очередь вообще никак на него не отреагировал, потому что не видел.
Ожидаемо, он открыл дверь пинком ноги. И кто его только манерам обучал? Или король решил не тратиться на воспитание сына? Типа, ну, и так сойдет…
- Пришли, малышка, - сказал Трогир и поволок меня дальше, вглубь дома, где находились ровные ряды тяжелых стульев. А в самом конце была сцена с уже стоящими на ней декорациями, имитирующими лес.
Галдеж был жутким: тролли толкались, ругались, спорили, занимая свои и не свои места тоже. Кто-то пытался усидеть сразу на двух стульях. Мы же, само собой, устроились в первом ряду, посередине, чтобы все было хорошо видно.
Я чувствовала себя немного некомфортно, потому что и здесь на меня в открытую глазели. Трогира же подобное не смущало вообще. Наоборот, по его лицу было видно, что он очень доволен производимым на свой народ эффектом.
А я с удивлением отметила, что у принца нет личной стражи. На территории же людей подобное было бы странным. Сколько раз покушались на короля? Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать.
Свет в помещении приглушили, и начался спектакль.
Сначала на сцену выплыла тучная женщина, на щеках которой были намалеваны красные круги. Мне это напомнило неудачное нанесение румян. После, пошатываясь, показалось и второе действующее лицо - щуплый тролль на полторы головы ниже своей партнерши.
- Люка, ты где?! – воскликнула женщина и, приложив козырьком руку ко лбу, сделала вид, что ищет кого-то в зале.
- Я здесь, - заплетающимся языком промолвил мужчина, стоя за ее спиной. – Ик…
- Где ты?! – будто не замечала его лицедейка.
- Да тут я! – рыкнул ее партнер. – Ту-у-ут!
- Не вижу тебя! Не слышу…
- Так почисть уши, - буркнул тролль и, махнув рукой, скрылся за ближайшим картонным деревом.
В зале раздался дружный хохот. А вот мне было не смешно.
- Люка, любовь моя-а-а-а-а! – завыла женщина. – Куда пропал? Зачем покинул? В чьих объятьях снова сгинул?
Сказала бы я, в чьих, но боюсь помешать вашей «гениальной» игре. А Люка вон стоит, с картонным деревом обнимается и по коре нарисованной рукой проводит, поглаживает.
- Люка! Любовь моя!
- Да тут я, тут, - наконец, решил отозваться тролль и вышел из своего укрытия. – Ты видишь меня?
- Нет! Где ты? Где-е-е?! – и снова она поднесла ладонь ко лбу.
Трогир засмеялся громче всех и, хлопнув себя рукой по бедру, спросил у меня:
- Ну, как тебе? Нравится? Новая постановка.
- Очень необычно, - неопределенно ответила ему.
- Это только начало, еще два часа впереди.
О, богиня, вытащи меня отсюда.
А тем временем на сцене появилось еще одно действующее лицо: высокий подтянутый мужчина с приятными чертами лица. Он посмотрел на тучную женщину в упор, упал на одно колено и, протянув к ней руки, заговорил:
- Лизура, свет в конце норы моей…
- Я не понял, - первый воздыхатель недовольно насупился, - это… ик… что это такое?
- Любовный треугольник! – выкрикнули из импровизированного зала.
Дружный смех вызвал в моих ушах противный звон. Еще два часа… каких-то два часа… Подумаешь, это немного.
Так, уговаривая себя, я старалась вникнуть в суть спектакля. И чем дальше я слушала и смотрела, тем больше убеждалась в том, что лицедеи вовсе не лицедеи, а садисты какие-то.
- Горбор! – раздался еще один женский голос из-за декораций. – Ты где-е-е?!
- Черт, жена, прости малышка, мне пора! – затараторил второй воздыхатель Лизуры, и убежал за дерево, которое еще недавно облюбовал Люка.
Очень надеюсь на то, что меня уже ищут, и я скоро смогу вырваться из плена троллей. И пусть зеленокожий народ не был таким уж плохим, чувствовала я себя здесь ужасно. Я их не понимала. Ни речь, ни поступки, ни воспитание… Все было для меня чуждо.
Хочу обратно. Хочу ехать в карете в сторону замка короля, мельком видеть карие глаза рыжеволосого лакея, слышать возмущенные возгласы сестер и нянюшки. А вот эти вот душераздирающие крики лицедеев слышать не хочу!
- Горбор! – на сцену вышла девушка, на голове которой красовался пышный рыжий парик. Ее ресницы были так густо накрашены, что казалось, что они скоро перевесят, и она упадет лицом на сцену. – Где же ты?
- Видеть не видела, подруга, - пропела Лизура. – Здесь не было такого.
- Да был он, был! – воскликнул Люка. – Только что топтал здесь сцену!
Это были самые утомительные два часа моей жизни. Думаю, не стоит говорить, в каком ужасном настроении я выходила из дома лицедеев.
- Это был прекрасный спектакль, не правда ли? – спросил у меня Трогир.
- Да, мне очень понравилось, - тут пришлось соврать, чтобы не обидеть тролля.
- Завтра, после церемонии бракосочетания, снова отведу тебя сюда.
- Что-о-о?! – воскликнула я.
Остановилась, и с ужасом посмотрела в голубые глаза.
Меня же наградили непонимающим взглядом. Будто я сама должна была догадаться, что скоро (в ближайшие пару дней) стану его женой.
- Трогир, я не давала своего согласия, - глубоко вдохнув, сказала.
- А зачем мне твое согласие? – спросил он.
