Моё нутро холодеет.
Отбросив все другие вопросы и приветствия, с большим подозрением спрашиваю:
— Что ты сделала?
— Марат…я… — пряча лицо, она трясёт головой. Сжимаю кулаки. Они зудят, как и всё моё тело. — Я не думала…не понимала…я…позвала, а она пришла…
— Зара. — Хриплю я, отбрасывая папку. — Что. Ты. Сделала?!
— Я… — шелестит она, вцепившись в свой живот руками. — Рассказала ей…
Моё сердце ускоряется. Это паника. Спокойно…
— Что рассказала?
Она смотрит на меня, не моргая, и взволнованно говорит:
— Про…твой день рождения…и про…Париж…она так побледнела…Марат…я не ожидала…
Закрываю глаза и сглатываю.
Срываюсь с места, шагая к двери.
Зара в панике шарахается, но я не смотрю на неё. Я смотрю только вперёд. Всегда блять смотрю вперёд! Жизнь имела меня, пока я сам её не отымел. Теперь я смотрю вперёд, всегда.
Меня душит страх. Как удавка. Это мерзкое чувство. Знакомое мне, но давно забытое.
Считаю мелькающие на табло этажи, упёршись ладонями в хромированную стену.
Быстрее…
Ну!
Мира…зачем?..
Зачем ты пошла, твою мать?!
Почему ты такая непослушная, любимая?!
Закрыв глаза, я считаю минуты. Пока еду в машине. Считаю каждую долбаную минуту.
— Быстрее. — Сиплю водителю.
Он включает маячёк.
Быстрее.
Я не смотрю по сторонам. Я смотрю в себя.
Это не было бы проблемой, если бы речь шла о Заре. Она бы приняла меня любого. Но не Мира. Ей ничего от меня не нужно, кроме меня самого. Так было всегда. Это то, что поняла Зара. Поэтому она так испугалась. Потому что то, что она сделала…я не знаю, как это исправить. Она испугалась, потому что поняла — это нельзя блять исправить!
Её дом заметён снегом.
Он шёл весь день.
Её дом в огнях. Он уютный с виду и уютный внутри. Там вкусно пахнет. Там она живёт. Вместе с нашим сыном. Хакимом-Дауром. Хаким, значит мудрый. Даур, значит драгоценный.
У меня есть ключ. Но, она об этом не знает. Я всегда рядом. Она не знала об этом.
Звоню в дверь, считая секунды.
А когда дверь открывается, я сглатываю. Опять.
Тина смотрит напряжённо и молча отходит в сторону, резко отвернувшись.
Блять. Блять. Блять.
Холл, коридор. Первый этаж. Третья дверь справа. Там они живут.
Врываюсь в комнату, замерев на пороге.
Мира сидит на полу и наблюдает за Дауром, положив голову на кровать и обняв себя руками. Рядом на полу пальто и ботинки. Красные. Её волосы стелятся по плечам. Белые, как лён. Нежные и мягкие. Как и вся она. Мой сын ползает по полу не обращая на меня внимания. У него мои глаза. И моё лицо.
Они оба мои.
— Мира?.. — зову я напряжённо, потому что она никак не реагирует.
Она шмыгает носом, утирая его рукавом белого пушистого свитера, в котором была сегодня утром.
В два шага оказываюсь рядом и приседаю на корточки, расстегнув пальто. Обхватываю её подбородок пальцами, заставляя смотреть на себя. Белая кожа, маленький породистый носик, густые светлые брови и розовые губы. Это лицо я увидел пять лет назад. Когда пришёл в дом её отца. Эти волосы. Таких нет ни у кого. Эти стройные ноги и тонкие кости. Эти глаза. Распахнутые. Пугливые и чистые. Хотел её. Сразу захотел её себе. Это было так остро. Так чертовски остро. Моё тело, моя голова, всё откликнулось разом! К восемнадцати я много женщин повидал. Разных, всяких. Это было другое. Она ждала меня. Все эти годы, пока я был где-то далеко. Она жила в том доме и ждала меня. И я пришёл.
Безумная тоска сжимает грудь. Я не могу её потерять. Я не потеряю.
Её глаза покрасневшие и влажные. Я ненавижу её слёзы. Всегда ненавидел. Она много плакала. Из-за меня. Так было нужно. Теперь у нас есть всё. Весь мир наш.
— Я отдам за вас свою жизнь…приму пулю… — говорю ей.
Говорю, глядя в её голубые глаза. Она смотрит в мои с таким разочарованием, что у меня скручивает живот.
— Нам не нужна твоя жизнь. — Отвечает моя жена. — Оставь её себе.
Такое небрежное отношение к моей жизни злит и обижает меня.
— Я люблю тебя… — говорю вкрадчиво, чтобы она поняла.
Я хочу, чтобы она это поняла. Я не говорил этих слов никому и никогда. Только ей одной.
— Я ждала тебя всю ночь… — шепчет Мира. — Я звала тебя…всю ночь. А ты трахал её…в нашем доме…сколько их у тебя?..
Её подбородок дрожит в моей ладони.
Закрываю глаза, делая глубокий вдох.
Прижимаю её к себе, упершись коленями в пол.
Сгребаю её в охапку. Всю. Прижимаюсь носом к её виску. Она не сопротивляется. Она мягкая и податливая. Родная. Я люблю её. Я полюбил не сразу. Не сразу понял, что это! А когда понял…я не сопротивлялся.
— У меня никого нет. Кроме тебя и Даура. Я ничего не могу изменить. — Сжимаю её сильнее.
— Теперь всё хорошо? — тихо спрашивает она.
— Нет. Ни хера не хорошо, — отвечаю, понимая это, как никогда.
Я получил все, чего хотел. Все случилось так, как я рассчитывал. Я бы не стал рассказывать ей ничего. Если бы я только позволил задавать себе вопросы, мы бы пришли к тому, что имеем!
Мои методы, срать я хотел на них. Цель оправдывает блять средства!
Если бы я пошёл за ней, всему был бы конец! Я видел, что она на грани! Она была на грани, а на нас смотрело глаз больше, чем она может себе представить! Если бы я пошёл…
Всему был бы конец. Три года моего терпения. Методичного выстраивания её образа в глазах всех. Нелюбимая. Ненужная. Никому не инересная. И всё в пустую.
Я бы притащил её домой на глазах у всех. И трахал бы до самого утра! Её. Любимую. Трахал бы, как ненормальный. Ночь и весь день напролёт, потому что я дурею от её запаха, от её стонов, от её отзывчивости!
А потом бы мы все оказался в полном дерьме! Мне бы пришлось собрать её, вместе с этой визгливой крысой, и отправить на другой конец света! Туда, где бы её никто не нашёл, если бы со мной что-то случилось. И мне пришлось бы всё начинать сначала! Отбросить Зару и действовать по-другому.
Я не хотел по-другому. Не хотел тратить наше время. Я не отпустил бы её далеко. На годы. Никогда. Я скотина. Да. Я ублюдок.
Я не пошёл за ней. Вместо этого я оттрахал Зару. Это было в первый раз. Во мне было столько злости, что ей скорее было больно, чем приятно. Я сделал ей предложение. В тот день. И отправил свою жену домой. К её отцу, которому вмахал двухтомником по непробиваемой пуританской башке, за что получил от Аида по собственной. За то, что поехал к её отцу сам и сам вмахал ему.
